Все легенды и мифы

в мифологии "начальное", "раннее", "первое" время, "правремя" (нем. UrZeit), предшествующее эмпирическому (историческому) "профанному" времени. Во В. м. первопредками (тотемными, племенными) - демиургами - культурными героями были созданы нынешнее состояние мира - рельеф, небесные светила, животные и растения; образцы (парадигмы) и санкции социального поведения - хозяйственного, религиозно-ритуального и т. д. В. м. - это время первопредметов, перводействий и первотворения, оно отражено прежде всего в мифах творения - космогонических, антропогонических, этиологических. В дихотомии "начальное сакральное время/эмпирическое время" именно В. м. представляется сферой первопричин последующих действительных эмпирических событий. В силу некоторых особенностей мифологического мышления (сведение причинно-следственного процесса к материальной метаморфозе в рамках индивидуального события, сущности вещи - к ее происхождению) объяснение устройства вещи тождественно рассказу о том, как она делалась, равно как описание окружающего эмпирического мира - то же самое, что изложение истории его первотворения. Таким образом, мифические прасобытия оказываются "кирпичиками" мифической модели мира.

Изменения, происходившие в историческое профанное время (формирование социальных отношений и институтов, эволюция в развитии техники, культуры), проецируются во В. м., сводятся к совершенным в нем однократным актам творения. Но В. м. является универсальным первоисточником не только причин, архетипических (см. Архетипы) первообразов, образцов, но и магических духовных сил, которые, будучи активизированы ритуалами, инсценирующими события мифической эпохи и часто включающими рецитацию мифов творения, продолжают поддерживать установленный порядок в природе и обществе. События эпохи первотворения, которые многократно воспроизводятся в обрядах, как бы повторяются в сакрализованное время праздника (особенно календарного). Однако это не означает, что мифическое прошлое вневременно, оно остается "прошлым", магическая эманация которого доходит до живых носителей мифа через ритуалы и сны. Классический пример В. м. - "время сновидений" (англ. the Dream Time, the Dreaming) в мифологии австралийских аборигенов. Этот общепринятый термин восходит к "алтьира" ("альчера") центральноавстралийского племени аранда, у которых, по мнению немецкого этнографа К. Штрелова, он означает не столько сновидения, сколько мифических предков, "вечных людей", во В. м. странствовавших по земле. Эти тотемные предки, в отличие от богов развитых мифологий, хотя и могут в каком-то смысле "оживать" в обрядах и снах, в своих потомках и сотворенных ими объектах, мыслятся все же как существа, жившие и действовавшие во В. м., а не как духи, ныне управляющие миром. Такими же мифическими предками являются "дема" у маринд-аним и другие аналогичные мифические герои папуасских племен, культурный герой Ворон и его семейство - у северовосточных палеоазиатов и северо-западных индейцев; чукчи рассматривают миф как "весть эпохи начала творения". Американский ученый Ф. Боас считал отнесение действия к начальным временам основной чертой мифа как жанра у североамериканских индейцев. Современный шведский этнолог Оке Хульткранц видит в обращенности В. м. в прошлое основной признак всякой мифологии, отличающий ее от религии, где главный акцент делается на переживание настоящего в его связи с будущим.

Категория В. м. характерна для архаических мифологий, но трансформированные представления об особой начальной эпохе встречаются и в высших мифологиях. В них характеристика В. м. может конкретизироваться как "золотой век" или, наоборот, эпоха хаоса, подлежащая упорядочению силами космоса. Мифологические начальные времена остаются фоном в архаической эпике ("Калевала", "Эдда", адыгская и абхазская версии нартских сказаний, якутские и бурятские богатырские поэмы). По той же модели воссоздается образ исторического героического прошлого в классических формах эпоса - как эпоха Карла Великого, Владимира Святославича, короля Артура, китайских имераторов Яо и Шуня, царство четырех ойратов и т. д. (см. Эпос и мифы).

Мифическая модель времени как дихотомия "начальное время/эмпирическое время" имеет линейный характер, но эта модель постепенно дополняется другой, перерастает в другую - циклическую модель времени (см. Цикличность). Этому способствует ритуальное повторение событий В. м., а также календарные обряды и развитие представлений об умирающих и воскресающих богах и героях, о вечном обновлении природы, полезных злаков и т. д. (примитивные календарные обряды известны северным австралийцам, папуасам и т. д., но полное развитие они получают в земледельческих цивилизациях Средиземноморья, Месамерики и т. д.). Циклическая модель времени порождает и специальные мифы о циклической смене целой цепи мировых эпох: индийские "махаюги" (см. Юга) - смена "ночи Брахмы" и "дня Брахмы";

гесиодовская смена пяти "веков" с перспективой возвращения золотого века; цикл эпох, каждая из которых кончается мировой катастрофой в доколумбовых мифологиях Америки и т. п. В развитых мифологиях, представляющих вселенную как арену непрекращающейся борьбы хаоса и космоса, наряду с образом начального В. м. возникает образ конечных времен гибели мира, подлежащего или не подлежащего затем циклическому обновлению (см. Эсхатологические мифы).

Лит.: Stanner W. Е. Н., The dreaming, в кн.: Lessа W. А., Vоgt E. Z. (ed.). Reader in comparative religion, 3 ed., N. Y., 1972; Lienhardt G., Divinity and experience, Oxf., 1961; Strehlоw Т. С. Н., Aranda tradition, Melb., 1947; Hult kranz A., Les religions des indiens primitifs de l´Amerique, Uppsala, 1963;

Вaumann H., Schopfung und Urzeit des Menschen im Mythus der afrikanischen Volker, В., 1936; Jensen A. E., Mythos und Kult bei Naturvolkern. 2 Aufl., Wiesbaden, 1960; В о h a nCsermak G. de, Ethnohistoire et ethnologic historique, "Ethnologia europaea", 1967, v. 1, № 2.