Все легенды и мифы

(др.-инд. naciketas, букв. "незнающий" и, как предполагается, поэтому ищущий знания, пути к нему), древнеиндийский мифологический персонаж, известный из поздневедийской литературы. История Н. с некоторыми вариациями рассказана в "Тайттирия-брахмане" (III 11, 8) и в "Катхаупанишаде" (I 1-3), продолжающих, видимо,одну и ту же традицию, связанную с "Черной Яджурведой". Отец Н., праведный брахман Ваджашраваса (другие его имена - Готама и Ауддалака Аруни), приносит в жертву все свое состояние. Н., полагая, что отец собирается принести в жертву и его, трижды обращается с вопросом: "Отец, кому ты меня отдашь?". Отец в гневе отвечает: "Смерти я тебя отдам!", т. е. владыке смерти, хозяину царства мертвых Яме. Н. отправляется к нему и проводит три ночи в обители Ямы, не получив пропитания. Возвратившись к себе. Яма находит Н., принимает его как почетного гостя и предлагает выбрать три дара. Н. просит сделать так, чтобы отец стал милостивым к нему. Яма обещает выполнить эту просьбу. Н. просит рассказать ему о небесном огне и о том, как, преодолев голод и жажду, обитатели небесного мира наслаждаются бессмертием, не зная ни страха, ни старости, ни смерти. Яма рассказывает Н. об огне как начале мира и об устройстве жертвенного алтаря - составе его частей и их порядке (можно думать, что этот последний мотив как-то связан с возможностью народно-этимологического соотнесения имени Н. с звуковым комплексом nacik-, где cik- одна из основ глагола ci-, обозначающего устройство жертвенного алтаря, приведение его в порядок, возведение его). Н. повторяет Яме сказанное им, и умилостивленный Яма дает Н. дополнительный дар: он называет небесный огонь именем Н. - начикетас. Трижды возжегший этот огонь и познавший эту триаду совершает три действия, преодолевает рождение и смерть, отбрасывая страх и печаль, достигает бесконечного покоя и радуется в небесном мире. Но Н. спрашивает Яму о самом главном, что беспокоило его еще на земле с самого детства, - о том, что ожидает человека после смерти. Яма пытается уклониться от ответа на этот вопрос, он предлагает Н. в дар сыновей, внуков, скот, золото, долгую жизнь, красавиц на колесницах, сопровождаемых музыкой, и т. п. Н. отказывается от всех этих даров; "... Не должен человек радоваться богатству: разве сможем мы владеть богатством, увидев тебя... Кто из подверженных уничтожению и смерти внизу на земле, приблизившись к уничтожимости и бессмертию, узнав и поразмыслив об удовольствиях, - станет радоваться слишком долгой жизни? Скажи нам, смерть, о том, в чем сомневаются, что (заключено) в великом переходе, - этот дар..., и не иной, выбирает Начикетас" (Катхауп. I 1, 2629). Яма вынужден дать ответ и на эту, третью просьбу Н., потому что Н. заслужил этого. Яма противопоставляет приятное, к которому стремятся глупые ради мирского благополучия, благому, которому привержены разумные люди, стремящиеся к знанию. Только они могут постичь этот переход от жизни к смерти и самую высшую реальность. Но это постигается не рассудком, а самосозерцанием, преодолением и отказом от радости и от горя. Яма рассказывает Н., как от незнания перейти к знанию, и сравнивает этот переход с разожженным огнем начикетасом ("С помощью преходящих вещей я достиг непреходящего", I 2, 10). Далее Яма говорит о священном слоге Ом и его символике, о постижении высшего атлюна, который сравнивается с владельцем колесницы, тогда как тело - с колесницей, рассудок - с колесничим, разум - с поводьями, чувства - с конями, предметы, восприятия - с дорогой (I 3, 3-4), о иерархии (ср. снизу вверх: чувства - воспринимаемые ими предметы - разум - рассудок - атман - непроявленное - Пуруша; ср.: "Нет ничего выше Пуруши. Это конечная цель. Это высший путь", I 3, 11).

История Н. представляет собой образец философского мифа с сильными элементами рационалистического умозрения. В этом смысле он соприкасается с другими образцами древнеиндийского умозрения, знания (veda), принадлежащими уже к философско-религиозной традиции и к сфере "преднаучных" сочинений. Вместе с тем в ней отчетливо обнаруживаются фольклорные элементы: необдуманный гнев, дающий начало всему действию; нисхождение живого человека (юноши) в царство смерти; "прение" со смертью; три дара - три желания; "умные" вопросы - желания (как инверсия "умных" ответов); достижение бессмертия через смерть (с ее помощью). В истории Н. обнаруживается присутствие элементов и фольклорной техники (диалог в царстве мертвых, очень существенная роль числа три, сравнения и уподобления и т. п.). Исследования обеих версий истории Н. показали, что при всей их близости, они, видимо, восходят к более древнему источнику, который мог довольно значительно отличаться от засвидетельствованных текстов. Одним из отражений общего первоисточника и, следовательно, текстом, родственным позднейшим версиям истории о Н., возможно, следует считать гимн - разговор мальчика с умершим отцом (РВ Х 135), в котором в перевернутом по сравнению с сюжетом Н. виде выступает та же схема. Ср.: "Под дерево с прекрасными листьями, где пьет с богами Яма, туда наш отец устремляется к предкам" (X 135, 1); здесь же сравнение с колесницей, диалог отца с сыном, философизирующая тенденция (авторская тема).

История Н. отмечает собой тот исключительной важности рубеж между "философизируемой" мифологией и "мифологизируемой" философией, который дает ценный материал, касающийся поздних трансформаций мифа и особенностей усвоения мифологического материала философской и ранненаучной традицией. Высокие достоинства мифа о путешествии Н. в царство смерти позволяют сопоставить его с философскими мифами Платона или Нового завета.

Лит.: Упаяишады, М., 1967, с. 95-112, 266-76; Johnston Ch., The dramatic element in the Upanishads, "The Monist", 1910, v. 20, № 2; Hertel J., Die Weisheit der Upa. nischaden, Munch., 1921; Faddegon В.. De interpretatle der Kathaka-Upanisad, Amst., 1923; Heiler F., Die Mystik in den Upanischaden, Munch., 1925; Otto R., Die JCatha-Upanischad, B., 1936 (Aus der Welt der Religion. Religion. Wiss. Reihe, 24); Glasenapp Н. von, Buddhism in the Kathaka-Upanisad, в сб.: New Indian Antiquary, v. 1, Bombay, 1938-39; Weller F., Versuch einer Kritik der Kathopanisad. В., 1953; Jordens J., Death in the Upanisads, "Journal of the Oriental Institute M. S. ´University of Baroda", 1965, v. 14, № 3.