|
"Мой кумир, можно сказать. "Не сотвори себе..." - это, конечно, правильно. Но такого можно. В этом нет греха...
Как нет никакого зла в том, чтобы стоять на краю обрыва, держаться только за ветер и ощущать себя Богом...
Как нет никакой гордыни в том, чтобы писать стихи - несмотря на то, что этим занимались люди, не в пример более достойные...
А я - добрый и злой, я - прекрасный и страшный, Во мне каждый найдет свою тайную страсть. Каждый день я счастливый, а сегодня - несчастный, Я могу защитить, а могу - и напасть...
Я спокойный и буйный - все решают секунды, И мне нравится их моментальная власть! Я бываю великий, словно статуя Будды, А могу быть ничтожным - и копейку украсть...
Как нет никакой наглости и непочтительности в общении с Природой на равных и никакой глупости в том, чтобы помнить величие древних...
Я был с Господом моим на небесной тверди, Когда он Люцифера низвергнул в бездну; Знаменосцем я шел перед Александром; Перечел я все звезды с юга на север; Я был с Гвидионом возле божьего трона; Я видел в Ханаане смерть Авессалома; Я нес Божье слово в долину Хеврона; Я был у ложа Дон при рожденьи Гвидиона; Я наставником был у Илии с Енохом; Я составил план Вавилонской башни; Я стоял у креста, где распяли Сына; Я три года томился в плену Арианрод; Я в ковчеге с Ноем плавал по водам; Я дрожал, видя казнь Содома с Гоморрой; Я видел, как строился Рим великий; Я видел, как рушились стены Трои. Я был с Господом моим у ослиных яслей; Моисея я провел по водам Иорданским; С Магдолиной я стоял перед господним взором; Я добыл свой дар из котла Каридвен; Трогал я струны арфы у Ллеон Ллихлина; Я стоял на белом холме с Кинфелином; Год и день пребывал я в цепях и путах; Голод, жажду терпел я ради Сына девы.
Я был найден в земле, что Святой зовется, И измерил все уголки Вселенной; Я останусь с ней до конца творенья, Но не знаю, кем буду - рыбой иль птицей.
У меня хороший кумир... В этом обычно не признаются, но я хочу быть похожим на него...
Нет, ну черт побери! Получить потрясающую мудрость и удивительное могущество - и стать просто чуть печальным поэтом, демонстрирующим свое редкое мастерство только для того, чтобы обломать пижонов - похоже, что я правильно понимаю такие категории, как эта самая мудрость и это самое могущество.
Те его стихи, что я привел чуть выше - чуть ли не самое удивительное из того, что мне приходилось слышать. А попробуй прочитать их вслух и нараспев - и попадешь в тот мир, в котором жил кельтский бард...
Я подражал ему, подражаю, и буду подражать. Хотя готов смеяться - зло и качественно - над подражанием вообще. Но над этим - не стану. В нем нет ничего постыдного и смешного...
Как нет никакой банальности в любви, которую испытывали до тебя миллионы людей. Как нет ни малейшей подержанности в истине, открытой следом за мудрецами. Как нет даже намека на плагиат в развитии чужой, но близкой темы...
Я был каплей с копья, превратившейся в остров, Когда бог Идзанаги спустился с небес. И с божественным Ветром, вдруг решив, что все просто, Мы обидели Солнце, натворив сто чудес...
Я искал с Гвидионом три цветка для творенья И, придумав Любовь, свое сердце разбил, А потом, за измену, я разрушил виденье Птицу Ночи создав, Красоту погубил.
Я Титана обрек на жестокие муки, Чтобы когти - терзали, чтоб молнии - жгли... Я Титану лечил обгоревшие руки, Что небесный огонь для людей сберегли.
Я любовный напиток подсунул Тристану, В предвкушении страданьем иссушенных лиц. Я внушил Александру, что нельзя брать Роксану, Как он взял сотни женщин и сотни столиц.
Я спокойно смотрел на распятого Сына, Упираясь копьем в покрасневшую грязь... Я висел на кресте, плохо вкопанном в глину И, теряя сознанье, боялся упасть..."
Цитируется по изданию: Зеркало Автор: Hermit
|