%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD | Hermit.%20%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%20%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%20%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD | %EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%20%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD%EF%BF%BD

"Образ Паганини, созданный многочисленными жизнеописателями и киношниками, часто просто отвратителен - этакое грубое животное с подчеркнуто порочной внешностью, которое сублимирует на сцене, ежели под руку не подвернулось подходящей шлюшки...

Придется заниматься идеализированием. Честно говоря, сие занятие мне гораздо приятнее, чем поиски правды разной степени гнусности и свидетельств современников, разными способами смакующих похождения композитора и рассказывающих о трех женах и о многочисленных пикантных заболеваниях так, как люди достойные рассказывают о прекрасных вещах...

Когда хочется что-либо сказать о Мастере, никогда не возникает проблемы "С чего начать"...

С Музыки.

Я никогда не слышал ничего более эротичного, чем те самые 24 каприса для скрипки... Это смесь страсти и нежности, обостренная потрясающей фантазией настоящего Мастера... Вот они...

1. Andante in E major. Это слова. Быстрые, горячие и немного отстраненные слова, которые сначала смущают и вгоняют в легкую краску. Но только успеваешь смутиться одним словом - и уже пришло новое, прикоснулось к тебе, и пропало, смененное следующим. Только хочешь оборвать поток этих слов - смущеньем или возмущеньем - и не можешь - слова танцуют вокруг, щекоча твои руки и плечи легкими поцелуями... От этого танца начинает кружиться голова, и ты устремляешься следом за невесомыми звуками...

2. Moderato in B minor. Быстрые и пылкие слова вдруг сменяются новыми - сначала удивительно нежными и чуть печальными... И вдруг, среди этих слов, пелена которых уже окутала тебя, ты чувствуешь первое прикосновение - и вздрагиваешь. И вместе с тобой вздрагивают слова, напуганные собственной смелостью... И уже не звучат - но дрожат, с той же нежностью и лаской...

3. Sostenuto-Presto-Sostenuto in E minor. Ты останавливаешь слова - но делаешь это так, как может делать только женщина - нежно прижимая их к себе. Звучание слов замедляется - и ты начинаешь слышать за ними чужое дыхание, которое остается чужим совсем недолго - через мгновение оно уже сливается с твоим. Тогда - только тогда - ты отпускаешь слова и вздохи - и они начинают звучать совершенно по новому...

4. Maestoso in C minor. И начинается игра... В слова и звуки, прикосновения и порывы. Заметные и едва слышимые, смущенно откровенные и чуть уловимые, быстрые и долгие, утонченно нежные и прямолинейно веселые. В этой удивительной игре можно допускать любые ошибки - ее правила прощаю все. Ты вдруг замечаешь, что кончики твоих волос, тыльная сторона ладони и ресницы чуть прикрытых глаз начинают чувствовать все вокруг совершенно иначе - и тебя бесконечно увлекает эта новизна - ты даже начинаешь на короткие мгновенья задумываться о ней...

5. Agitato in A minor. А потом ты сбрасываешь с себя завесу задумчивости и без оглядки, до конца, отдаешься этой игре, на ходу придумывая все новые и новые правила и тут же нарушая их. Ты вдруг становишься порывистой - и тебя не остановить. И останавливаешь тоже вдруг, удивляясь собственным превращениям. Кажется, что это может продолжаться целую вечность. А иногда так и бывает - и ничего не хочется менять...

6. Lento in G minor. Но только игру уже не остановить - она вдруг нежно поднимает тебя на руки и возносит высоко-высоко - туда, где захватывает дух, туда, где восторг начинает смешиваться со страхом. И ты паришь в этой вышине, вдруг и без остатка доверившись поднявшим тебя рукам, чутко отвечая на ласковые прикосновения и встречая нежные поцелуи... И летишь... И улетаешь...

7. Posato in A minor. И там - на самом верху, ты вдруг слышишь, как в глубине твоей души начинают звучать самые тайные, а часто - и совершенно неожиданные струны, поддерживая невесомое, но непреодолимое желание... Их звучание удивляет и даже немного смущает тебя - тебе вдруг начинает казаться, что они звучат чуть вразнобой и совершенно не гармонируют с той музыкой, что окружает тебя. Только это смущение коротко - ты понимаешь, что эти струны тоже сплетают всю ту музыку, что слышит сейчас твоя душа... И их звучание становится все сильнее и прекрасней.

8. Maestoso in E flat major. Звуки вдруг становятся осязаемыми и это осязание заменяет тебе все на свете - ты ощущаешь себя способной почувствовать самое легкое прикосновение и самую утонченную ласку - и встречаешь именно такие прикосновения и ласки. Ты чувствуешь их изменчивость и страстность, их легкую дрожь и постоянную непривычность, их удивление и восторг - каждое касание передает эти чувства тебе. Кончики пальцев и губы, не говоря не слова, рассказывают тебе так много, что только ты способна все это услышать и понять - только ты, и никто другой...

9. Allegretto in E major. И ты понимаешь... И все вместе - понимание, чувствование, желание, восторг, чуть пьянящее веселье, близость, теплота и ласковость каждого прикосновения, неслышимость и громкость каждого слова, неясность и отчетливость каждой черточки - все это сплетается в ручеек, который устремляется вверх, вовлекая в себя новые и новые капли ласки и нежности... И ты еще не знаешь, как зовется этот ручей, но знаешь, куда он бежит..

10. Vivace in G minor. Он уносит тебя - и на этом прекрасном пути стремительные слова сменяются стремительными ласками, слившиеся взгляды разъединяются только на тот короткий и бесконечно долгий миг, когда закрываются глаза - и из под опущенными ресницами разгорается огонь, который заметен только двоим, но который способен осветить весь мир, существующий сейчас только для этих двоих...

11. Andante-Presto-Tempo I in C major. Ты чувствуешь, что управляешь этим огнем - и только ты можешь бесконечно долго поддерживать его. И только твоим желанием он может перегореть в одно мгновенье. Ты пробуешь разжигать и приглушать его и удивляешься его чуть запоздалой податливости. Ты вдруг охлаждаешь его и заставляешь пламя чуть заметно биться, глубоко и тепло отражаясь в глазах. А затем, вложив в дыхание всю свою трепетность, раздуваешь его - и он начинает вспыхивать и метаться меж двух сердец стремительными всплесками светлого пламени.

12. Allegro in A flat major. Только вдруг этот огонь полностью вырывается из под твоей власти - и ты чувствуешь, как чуть светящееся, почти восковое тепло, начинает разливаться по тебе. Ровный приглушенный свет, что излучали твои глаза, сменяется призрачным мерцанием, соединяющим в единую светящуюся сущность тела и души. Отблески этого чудесного мерцания разлетаются невидимыми зайчиками теплого и пушистого света - и их уже не остановить...

13. Allegro in B flat major. И так, как ты раньше играла огнем желания, этот огонь начинает играть тобой, бросая тебя в жар, либо остужая одним быстрым движением, торопя тебя, или вдруг останавливая, чередуя низкие, чуть приглушенные звуки и самые высокие - до резкости и боли - ноты. Порой тебе кажется, что ты способна услышать самые тихие ветры и увидеть самые высокие облака. Порой ты становишься совершенно беспомощной, преставая слышать собственное дыхание и не видя собственных век - слышен только шум чудесного костра и виден только всепоглощающий огонь...

14. Moderato in E flat major. Вдруг ты слышишь торжество - сначала тебе кажется, что это огонь, полностью охвативший тебя, поет свою победную песню - и остатками еще не охваченной пожаром души пытаешься возмутиться - но возмущение осекается. Ты понимаешь, что это твое торжество - и в тебе нет больше ни одной не горящей частички.

15. Posato in E minor. Короткое, но бесконечное торжество неожиданно сменяется удивительной тяжелой легкостью - когда ты рассыпаешься на крупные искры и начинаешь безудержно метаться в ярком пламени, чуть медленно поднимаясь вниз и стремительно падая вверх - и тебя уже не беспокоит то, что взлеты и падения совершенно перепутались - волшебство освещенных огнем движений полностью поглощает тебя - и ты отдаешься ему...

16. Presto in G minor. Этот танец - само безумие и сама чуткость. Его сила не сравнима ни с чем и все ему подвластно - но и он сам до конца подвластен тому, что создало его - желанию танцующих. Он то похож на водоворот, в котором сплелись ярчайший свет и таинственна темнота, ласковая вода и обжигающий огонь, то на трепетную бабочку, что бьется в нежных руках, едва соприкасаясь с сомкнутыми ладонями и оставляя на них незаметные следы своих крыльев. И ты знаешь, что скоро разожмешь ладони - и бабочка выскользнет из твоих рук...

17. Sostenuto-Andante in E flat major. И перед тем, как разжать сплетенные пальцы, неистово сжатые вокруг трепетных крыльев, ты вдруг замираешь, и с потрясающей ясностью видишь каждую частичку пыльцы, из которой сложен прекрасный и сложный рисунок твоих чувств. И застываешь на мгновенье в немом восторге, останавливая всю Вселенную...

18. Corrente-Allegro in C major. И легкость, легкость, легкость, легкость... Изведанная уже многократно и каждый раз новая. Знакомая всем - и у каждого своя, безумная и осмысленная, воздушная и огненная, горячо влажная и обожжено сухая, молчаливая и кричащая, простая и непостижимо изысканная...

19. Lento-Allegro assai in E flat major. Легкость, переходящее в невыносимое томление - в томление, известное только влюбленным, томление бесконечное и безысходное, но сладостное в своей бесконечности и безысходности. Потому что то, к чему ведет эта безысходность, потрясает своей чистотой и чувственность, своей силой и страстностью - потрясает всякий раз, когда удается соприкоснуться с ним. И ты начинаешь восхождение по последнему витку спирали наслаждения, с трудом высвобождая душу из плена сладкого томления...

20. Allegretto in D major. Шаги по этой спирали тебе кажутся сначала удивительно сложными и ты думаешь, что один неверный шаг - и та таинственная чуткость, что привела тебя сюда, будет разрушена. Ты боишься оступиться, боишься сделать малейшее неверное движение - и оступаешься, с каждым шагом двигаясь все свободнее и свободнее, все быстрее и быстрее...

21. Amoroso-Presto in A major. И вот - черта перейдена... Ты вдруг понимаешь, что ничто не в силах остановить тебя - и останавливаешься сама - в который раз наслаждаясь бесконечностью охватившей тебя силы и бесконечностью своей вовлеченности в нее... И эта остановка - самая короткая... На один-два вздоха...

22. Marcato in F major. И эти вздохи кажутся тебе самыми прекрасными и самыми долгими. Но их - долгих - совсем немного. Ты начинаешь дышать все чаще и чаще - и это именно то дыхание, от которого жизнь становится жизнью. И ты торопишься жить. И бабочка бьется крыльями о ладони все чаще...

23. Posato in E flat major. Они раскрыты! Крылья последний раз касаются тебя, все твое существо - это натянутые струны, и это последнее прикосновение взрывает их, заставляя петь и плакать, смеяться и стонать, обжигать и обжигаться, дарить боль и наслаждение... И ты широко закрытыми глазами провожаешь восторженные крылья освобожденного блаженства...

24. Tema. Quasi Presto-Variazioni-Finale in A minor. Последние видимые взмахи его крыльев рождают музыку удивительной силы и красоты - и звучит она тихо, чуть приглушенно - ведь сила ее не в громкости, но в глубине... И в истоках, что лежат в самой основе твоей прекрасной души и твоих возвышенных чувств... И нет ничего кроме этой музыки. И ты чувствуешь легкое движение смычка по струнам - и прикосновение к ним пальцев Маэстро...

...Я думаю, что очень не многим довелось слышать все 24 его каприса... Но ведь и услышать их могут далеко не все. Да и играть их хочется далеко не всякой..."