Ïîçäíååâðîïåéñêèå ëåãåíäû

"Серединные двери отворяются. За порогом видны два трупа. Орест выступает из дворца. Служители несут за ним огромное пурпуровое покрывало. Орхестра наполняется народом.

Орест
Взгляните на вчерашних повелителей,
Цареубийц и дома разорителей!
Четой они сидели, величаяся,
На месте царском; мертвые, четой лежат,
Храня и в смерти свой обет взаимности.
Клялись они владыку сообща убить,
Совместно и погибнуть: слово сдержано.
Взгляните также, страшных очевидцы дел,
На сей снаряд убийства, - путы рук и ног, -
Тенета, в коих мой отец запутался.
Развернутую окрест обнесите ткань
И людям покажите: ловят витязей
В какие мрежи! Матери моей дела
Отец пусть видит, - мой отец? - нет, общий всем,
Всезрящий, Солнце!.. Солнце, будь свидетелем,
Что право поступил я, смертью мать казнив!..
Эгисфа нет нужды мне поминать: давно,
Как ложа осквернитель, заслужил он смерть.
Но та, что эту западню расставила, -
И на кого ж? - на мужа, от которого
Имела сына... некогда любимого...
Потом - её убийцу... - кто она? Жена ль?
Мурена ль? Иль ехидна, чье касание
Мертвит и без укуса?.. Столь нагла и зла!..
Пусть мне не приведется жить с такой женой:
Нет, лучше мне бездетным умереть в роду.

Хор
О, улика вины! Злодеянье жены!
Сколь ужасную смерть ты приял, царь!
(На багрянце бледны, следы крови видны!..)
Ждать умей - и страдание цвет даст.

Орест
Повинна ль в злодеяньи, неповинна ль мать?
Улика - парус, пятнами поблекнувший,
Где меч гулял Эгисфа... Краску медленно
Съедает кровь: от крови пурпур вылинял.
Как мне, нехульным словом, заклеймить позор?
Что эта ткань? Капкан ли? Зверолова ль сеть?
Иль с головою тело пеленающий
Могильный саван? Путы ли на пленника?
Такой накидкой был бы запастись готов
Грабитель придорожный, мирных путников
С мошной набитой ловом промышляющий:
разбойничал бы лихо, с ней орудуя...
Гляжу на роковую пелену, скорбя
О жребии отцовском и о роде всем.
И подвиг свой хвалю я, и кляну зараз
Победы незавидной скверну черную...

Хор
Неповинным весь век не прожить никому,
Не прожить и без горькой печали.
Увы, увы!.. Раньше скорбь к одному,
А к другому поздней постучится.

Орест
Но знайте... Чем я кончу, сам не ведаю...
С ристалища метнулись кони разума
И понесли возницу... Мыслей бешеных
Не удержать мне... К сердцу подступил и песнь
Заводит Ужас; рвется в лад подплясывать
Той песни сердце. Слушайте ж, друзья, пока
Я в разуме! Казнил я правосудно мать,
Отца убийцу, мерзкую в глазах богов.
А смелость влил мне в душу - величаюсь тем -
Вещатель Локсий. Он пророчил: нет вины
В сыновней мести; если ж неискупленной
Кровь отчую оставлю, карой бог грозил...
Какой? О том ни слова! Нет стрелы лютей...
И ныне - вот я, - в путь готов. Ветвь маслины
Беру с тесьмою белой. Держит к Локсию
Свой путь паломник, - в пустынь ту, где пуп земли,
Где светит огнь неугасимый, - вымолить
От крови, от родимой очищение.
Других же не велел мне очагов искать
Владыка Локсий... Знайте ж, о аргивцы, все
Как было, чтоб могли вы дать свидетельство.
Всю жизнь опальным странником скитаться мне,
Опальным и по смерти меж людей прослыть.

Предводительница хора
По правде поступил ты. Запрети ж устам
Порочить меч твой. Зло прикличет наговор.
Ты весь народ аргивский свободил, срубив
Единым махом двум драконам головы.

Орест
А!.. А!.. Кто эти жены в черном рубище?
Клубятся змеи в их власах... Горгоны ли?..
Нельзя при них на месте оставаться мне.

Предводительница хора
Орест, сын отчий - больше всех сынов земли!
То бред и морок. Муж победы, мужествуй!

Орест
Не бред, не морок - это палачи мои:
Угадываю свору мстящей матери.

Предводительница хора
Еще багряны руки кровью свежею:
Вихрь мыслей, смута, ужас - от нее в душе.

Орест
О Феб - владыка! Множится их сонмище...
Из глаз их кровь сочится и поганый гной...

Предводительница хора
Одно тебе цепенье - сила Локсия:
Его коснись: от муки разрешит тебя.

Орест
Врагини вам незримы; я же вижу их.
Нельзя мне медлить! Гонятся! Бегу, бегу!

Убегает по дороге к морю.

Предводительница хора
Ступай же с богом! Он да соблюдет тебя,
Ведя тропой страстною ко спасению.

Хор (удаляясь с орхестры)
Уж и третья гроза всколыхнула чертог
Стародавний царей, -
И пахнуло живым дуновеньем!..
Как впервые над ним разразился удар:
То Фиестов был пир плотоядный.
А второй был удар, - это страсти царя,
Что водил за моря всеахейскую рать
И в купели погиб.
А и третий пришел - избавитель иль жрец
Рокового конца?..
Вновь затишье - доколь? И куда приведет,
И замрет ли проклятие рода? "