|
"Кишела нежить, грозя мне погибелью в бурлящей бездне, но я поганых мечом любимым учил, как должно! Не посчастливилось злобной несыти мной поживиться, плотью лакомой, пищей пиршественной в глубоководье, зато наутро в прибрежных водах всплыли распухшие туши животных, клинком усыпленных,- и с этой поры стал безопасен путь мореходный над теми безднами. Божий светоч взошел с востока, утихла буря, и я увидел источенный ветром скалистый берег - Судьба от смерти того спасает, кто сам бесстрашен! Всего же девять избил я чудищ и, право, не знаю, под небом ночным случались ли встречи опасней этой, был ли кто в море ближе к смерти, а все же я выжил в неравной схватке - меня, усталого, но невредимого, приливом вынесло, морским течением к финским скалам.
Но я не слышал подобных былей о подвигах ратных, тобой совершенных: ни ты, ни Брека - в игре сражений не смели вы оба железом кровавым творить, как должно, дела достойные, зато известно, что ты убийца своих сородичей, братьев кровных,- проклятье ада, как ни лукавь ты, тебя не минет! Скажу воистину тебе, сын Эгглафа: не смог бы Грендель бесчинствовать в Хеороте, не смел бы нечистый бесчестить владыку, когда бы сердце твое вмещало столько же храбрости, сколько бахвальства! Но знает он, что его не встретят, противоборствуя, мечами острыми, и без опаски враг набегает на земли Скильдингов, твоих сородичей, и с Данов дань собирает кровью, и ест и пьет он и не трепещет при встрече с данами. Дайте время, на деле узнает он доблесть гаутскую! Завтра поутру, когда над миром зажжется Светоч, солнце на небе явится ясное,- всяк без боязни сможет на пиршестве пить брагу в Хеороте!"
Пришлась по нраву кольцедарителю, седовласому старцу-воину, решимость Беовульфа: он уверовал, пастырь данов, в близость спасения. Громче смех зазвучал и речи среди воителей; вышла Вальхтеов, блистая золотом, супруга Хродгара, гостей приветствовать по древнему чину: высокородная вождю наследному вручила первому чашу пенную, да не грустил бы в пиру властитель, владыка данов,- до дна он выпил, радуясь трапезе, добрый конунг; затем гостей обходила Вальхтеов с полной чашей, потчуя воинов, старых и юных, пока не предстала жена венценосная, кольцевладелица с кубком меда перед гаутским войсководителем; многоразумная Бога восславила, ей по молитвам в помощь пославшего рать бесстрашную. Чашу воитель принял от Вальхтеов и ей ответствовал жаждущий битвы, молвил Беовульф, сын Эггтеова: "Дал я клятву, когда с дружиной всходил на ладью, чтобы плыть за море: или избуду я ваши беды, или сгину в тугих объятьях рук вражьих,- зарок мой крепок! - добуду победу, или окончатся дни моей жизни в этом чертоге!" Пришлась по сердцу хозяйке дома клятва гаута.
Воссела властная золотоносица возле супруга, и пир разгорелся, как в дни былые; застольные клики, смех и песни в хоромах грянули, но сам сын Хальфдана прервал веселье, спеша укрыться в ночных покоях: он знал, что недруг, дождавшись часа, когда помрачится закатное солнце и с неба сумерки призрачным облаком сползут на землю,- враг явится яростный, жизнекрушитель, в зал для пиршеств. Повстала дружина; воин воину, Хродгар Беовульфу сказал в напутствие, благословляя ночную стражу, такое слово: "Кроме тебя, никому до сегодня я не вверял сокровищниц датских с тех пор, как впервые поднял свой щит. Прими под охрану мое жилище! Помни о славе! Исполни клятву! Врага стереги! - и добудешь награду, коль скоро в сражении жизнь не утратишь!""
Цитируется по изданию: Беовульф Автор: В.Тихомирова, А.Гуревич
|