%D0%9F%D0%BE%D0%B7%D0%B4%D0%BD%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5%20%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D1%8B

"CCLXXI
"Сеньеры и бароны,- молвил Карл.-
Вот Ганелон на суд явился ваш.
Со мною он ходил в испанский край,
Сгубил двадцатитысячную рать.
Из-за него погибли и Роланд,
И Оливье, что был учтив и храбр.
Он пэров предал маврам, деньги взял".
Ответил Ганелон: "Не стану лгать,
Лишил меня моих сокровищ граф.
Вот я Роланду смерти и желал.
Нельзя изменой это называть".
Бароны молвят: "Суд решит, кто прав".

CCLXXII
Предстал суду и Карлу Ганелон.
Он свеж лицом, на вид и смел и горд.
Вот был бы удалец, будь честен он!
Бросает на собравшихся он взор,
Стоят с ним тридцать родичей его.
Суду он громко говорит потом:
"Бароны, да хранит вас всех господь!
Ходил я с императором в поход,
Ему был предан телом и душой.
Но на меня Роланд замыслил зло,
Ко мне жестокой воспылал враждой,
На муки и на казнь меня обрек,
Послал меня к Марсилию послом.
При всех Роланду вызов брошен мой,
Его и пэров вызвал я на бой.
Всю нашу ссору видел сам король.
Я только мстил, и нет измены в том".
Бароны молвят: "Суд все разберет".

CCLXXIII
Увидел Ганелон, что дело плохо.
Зовет он тридцать родственников кровных.
Один из них над всеми верховодит.
То - Пинабель, что из Сорансы родом.
Он на язык остер и ловок в споре,
А коль дойдет до боя - воин добрый.
Аой!

Граф молвит: "Будьте мне в беде оплотом,
Не дайте кончить жизнь на месте лобном".
А тот ответил: "Ничего не бойтесь.
Кто здесь о казни вымолвит хоть слово,
С тем тотчас я вступлю в единоборство
И дам отвод оружьем приговору".
Тут ниц пред ним граф Ганелон простерся.

CCLXXIV
Сошлись на суд бургундцы и баварцы,
Французы, пуатвинцы и нормандцы.
Есть там саксонцы, есть и алеманы.
Всех судей остальных овернцы мягче -
Жестокий страх им Пинабель внушает.
Все говорят: "Покончим с этой тяжбой.
Оставим суд, пойдем попросим Карла,
Чтоб Ганелону дал король пощаду,
И тот ему опять слугою станет.
Погиб Роланд и не придет обратно.
Не воскресить его сребром иль златом.
От поединка проку будет мало".
Так мыслят все, кто там на суд собрался.
Один Тьерри, брат Жоффруа, - иначе.
Аой!

CCLXXV
Вот судьи к императору пришли
И молвят: "Мы решили вас просить,
Чтоб Ганелона пощадили вы.
Он будет впредь вам ревностно служить.
Он знатен родом - сжальтесь же над ним,
Ведь все равно племянник ваш погиб.
Златой казной его не воскресить".
Король ответил: "Все вы подлецы!"
Аой!

CCLXXVI
Увидел Карл - оставлен всеми он,
Нахмурил брови и поник челом,
Стал от тоски и горя сам не свой.
Вдруг предстает Тьерри пред королем.
То Жоффруа Анжуйца брат меньшой.
Он строен, худощав и быстроног,
Кудрями черен, смугловат лицом,
А ростом и не мал и не высок.
Учтиво Карлу молвил он: "Сеньер,
Умерить постарайтесь вашу скорбь.
Вы знаете: вам предан весь наш род,
И я, как предки, вам служить готов.
Да, отчима Роланд обидеть мог,
Но кто вам служит - нет вины на том,
А Ганелон его на смерть обрек,
Нарушил клятву и презрел свой долг.
На рель его! - таков мой приговор.
А труп изрежут пусть в куски потом.
Подлец не стоит участи иной.
А если кто из родичей его
Посмеет приговору дать отвод,
Я подтвержу свои слова мечом".
Все молвят: "Рассудил он хорошо".

CCLXXVII
Вот Пинабель пред королем предстал.
Велик он ростом, быстр, могуч и храбр.
Его удар смертелен для врага.
Он молвил: "Воля ваша, государь.
Пусть понапрасну судьи не кричат.
Я слышал, что Тьерри изрек сейчас,
И докажу мечом, что он не прав".
С тем он свою перчатку Карлу дал.
Король спросил: "А кто заложник ваш?"
Тот три десятка родичей призвал.
Король велел под стражей их держать,
Своих взамен представить обещал.
Аой!

CCLXXVIII
Тьерри увидел - бой не за горами.
Вручил он Карлу правую перчатку.
Тот взял, своих заложников назначил.
Четыре Карл велел скамьи поставить -
Пусть сядут там противники до схватки.
Счел суд законным бой единогласно.
Ожье Датчанин споры все уладил.
Бойцы коней и брони просят дать им.
Аой!

CCLXXIX
Как только бой судом дозволен был,
К обедне в храм отправились враги,
Покаялись во всех грехах своих
И вклад большой внесли в монастыри.
Вернулись вместе к королю они.
Надели шпоры на ноги бойцы,
В надежные доспехи облеклись,
Ремнями подвязали шишаки,
На пояса привесили мечи.
Взял каждый свой четырехпольный щит.
Копье в руках у каждого из них,
И слуги скакунов им подвели.
Вокруг сто тысяч рыцарей скорбит:
Роланд им дорог, жалко им Тьерри.
Ведь знает только бог, кто победит,

CCLXXX
Под Ахеном обширное есть поле.
Отправились туда враги для боя,
Могучи и неустрашимы оба.
Их скакуны легки и быстроноги.
Бароны шпорят, отпускают повод,
Друг другу что есть сил удар наносят.
Раздроблены щиты, пробиты брони.
Подпруги рвутся, и сползают седла.
С коней на землю валятся бароны.
Сто тысяч человек глядят и стонут.
Аой!"