%D0%A8%D1%83%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5%20%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D1%8B

"Несравненный герой Гильгамеш был пятым царем города Урука. Ни один человек на земле не мог превзойти его силой и мудростью. Он обошел многие страны, побывал на вершинах гор и изведал глубины океана. Его могучая рука поразила многих врагов. Его пытливый ум проник в тайны прошлого, и он поведал людям о далеких, допотопных временах, давно позабытых всеми. Недаром говорили о Гильгамеше, что он ближе к небожителям, чем к простым смертным, что он только на одну треть -человек, а на две трети - бог. Но могущество и власть, которую никто не смел у него оспаривать, вера в свое превосходство над всеми ослепили Гильгамеша. Блеск собственной славы затмил в его глазах заслуги других мужей, и он стал пренебрежительно относиться к своим согражданам.

Он перестал совещаться с мудрыми старцами и созывать на собрание воителей родного города. Все дела вершил он сам, никого не спрашивая, не желая даже ведать о том, что думают другие.

Задумал он обнести Урук новыми стенами из обожженного кирпича и увенчать эти стены зубцами, сверкающими, как медь. Приказал он каждое утро стучать в свой волшебный барабан, и все юноши беспрекословно сбегались на работу, а их отцы оставались дома одни, тоскуя и не имея помощников в домашних делах. А по вечерам снова звучал волшебный барабан Гильгамеша, и безропотно собирались в его дворец девы Урука. Плакали матери, разлученные с дочерьми, что стали жертвами сластолюбия самодовольного и непобедимого царя. Своих сограждан лишал Гильгамеш прекрасных невест, и никто не смел противиться ему. Только в жалобных мольбах богам изливали они свою скорбь: не надеясь на свои силы, просили они помощи у бессмертных.

И вот отец всех богов, небесный властитель Ану, прислушался к смиренным жалобам людей и призвал божественную художницу, искусную в обработке глины Аруру. И сказал ей Ану:

Ты, Аруру, уже создала Гильгамеша,
Ты сумеешь создать и его подобие,
Пусть они состязаются в силе, а Урук отдыхает.

Послушалась Аруру приказа отца богов Ану. В своем сердце создала она образ великого мужа, подобного богам.

Моет руки Аруру, бросает пригоршню глины
И создает Энкеду, героя, силу Ниниба.
В волосах его тело, он носит, как женщины, косу,
Пряди кудрей ниспадают, подобно целым колосьям,
Ни земли, ни людей он не знает, одет, как Гира,
Вместе с газелями щиплет травы,
Со скотом идет к водопою,
С водяною тварью веселится сердцем.

Это был Энкеду. Был он сильным, как дикий зверь, и своим обличьем напоминал зверя. Лишенный человеческого разума Энкеду дружил с дикими животными. Он жалел четвероногих обитателей степи и защищал их от людей.

Богатырь засыпал волчьи ямы, вырытые охотниками. И ломал ловушки. И степная тварь чувствовала в нем могучего защитника, и дикие звери бесстрашно приближались к нему.

Как-то юный охотник пришел за добычей и видит, что ловушки его сломаны, а ямы засыпаны. На глине след босой ноги, такой же, какой может оставить человек, только раза в три больше. Идя по следу, охотник пришел к водопою и замер в удивлении. Над водой склонился великая. Пряди волос его длинны, как у женщины, и густы, как колосья, не тронутые серпом. Ноги его как стволы, что привозят на кораблях из стран далеких.

Не помня себя от страха, охотник бежал. Дома он рассказал отцу о том, что увидел. Старый охотник понял, что услышали боги мольбы народа: у Гильгамеша появился соперник.

- Иди в Урук! - сказал старец сыну. - Пусть узнает гордый, что не один он в мире. Представ пред лицом Гильгамеша, юный охотник молвил:

Мой отец, человек, что с горы спустился, -
Во всей стране велика его сила,
Велика его сила, как воинство Ану, -
По нашим владениям свободно бродит,
Всегда он на пастбище средь газелей,
Всегда его ноги у водопоя,
Я брожу и не смею к нему приближаться.
Я вырыл ловушки, он их засыпал,
Я сети поставил, он их вырвал,
Угнал от меня он зверей пустыни.
Он не дает мне трудиться в пустыне.

Изумился Гильгамеш, услышав от вестника о появлении Энкеду, похожего на зверя больше, чем на человека, и задумал заманить его в Урук и увидеть собственными глазами.

Он призвал прекрасную блудницу по имени Шамхат, служительницу самой богини Иштар, и распорядился:

- Отправляйся с охотником в степь, он приведет тебя к страшному чудовищу Энкеду. Приласкай этого силача, подобного зверю, укроти его и сделай похожим на человека! Обращаясь к охотнику, Гильгамеш говорит:

Возвратись, мой охотник, и возьми с собою блудницу,
И когда человек тот придет к водопою,
Пусть она снимет одежды, а он возьмет ее зрелость.
Он приблизится к ней, едва он ее увидит,
Поставит зверей, что росли средь его пустыни.

Послушалась Гильгамеша Шамхат, пришла она с охотником к водопою и притаилась в кустах. На рассвете собрались звери пить воду, а с ними пришел и Энкеду. Подошла к нему прекрасная Шамхат и распахнула свои одежды, и прижала его к своей груди. Познал Энкеду женскую ласку, насытился он бурной страстью, а затем вновь захотел вернуться в стаю зверей.

И когда он жажду свою насытил,
Он обратился к зверям, как прежде.
Увидели его, Энкеду, и умчались газели,
От него отпрянули звери его пустыни.
Останавливались колени, когда он гнался за стадом,
И не мог он бежать, как бегал доныне.
Но теперь ощущает он новый разум,
Возвращается и садится у ног блудницы.

Энкеду расстроен, но прекрасная Шамхат успокаивает его:

Ты силен и прекрасен, ты - как бог, Энкеду,
Что же делаешь ты средь зверей пустыни?
Я тебя поведу в Урук, жилище Иштар и Ану,
Где живет Гильгамеш совершенной силы,
И царит над людьми, как дикий буйвол.

На призыв Шамхат Энкеду отвечает:

Я согласен, веди меня в город,
Где живет Гильгамеш Совершенной силы.
Я хочу его вызвать и с ним поспорить;
Закричу я в Уруке - это я могучий,
Это я людскими судьбами правлю,
Тот, кто родился в пустыне,
Велика его сила,
Пред его лицом твое побледнеет,
И кто будет повержен, знаю заранее.

При этих словах Шамхат сняла свою одежду, разорвала пополам, одной половиной окуталась сама, а другой покрыла мощный стан Энкеду, и стал он подобен человеку. Она взяла его за руку и привела в деревню, где находились пастушьи хижины и загоны для скота. Сбежались пастухи и с удивлением взирали на могучего силача.

- Он может поспорить с царем Урука своей силой, - говорили они, - он похож на самого Гильгамеша. Правда, он ниже ростом, но зато шире в плечах. Крепки его кости и бесконечна сила, ибо вскормлен он звериным молоком.

Пастухи принесли караваи хлеба и кувшины с вином. Энкеду смутился при виде неведомой пищи и чудесного напитка, но ободренный приглашением Шамхат, откусил кусок хлеба и единым духом выпил семь кувшинов вина. Понял он, что хлеб вкуснее травы, а вино слаще родниковой воды и молока газели. Его сердце возликовало, и лицо просияло. Он пригладил густые волосы на своем теле, умастил их душистым елеем и облачился в белоснежные одежды. Теперь он ничем не отличался от людей.

Наступила ночь, он взял меч и копье и сразился со львами и волками. Одних он перебил, а других отогнал от стад. Пастухи спали спокойно под защитой могучего стража. А наутро прекрасная Шамхат повела его в Урук. У ворот города встретился им путник, который торопился куда-то.

- Куда ты спешишь? - спросил его Энкеду.

- Я бегу на работу, - ответил тот. - Все мужи города сейчас наполняют корзины кирпичом, а женщины готовят для них пищу. Простые люди должны подчиняться начальникам. Только царь наслаждается в своих покоях, а подданные должны трудиться на него. Таково определение богов. Таков удел людей, уготовленный им в час, когда обрезают пуповину младенца и в совете богов устанавливают пути его жизни.

Смутился и побледнел Энкеду, но возврата назад уже не было, и он шагнул вслед за блудницей в ворота Урука.

На улицах толпился народ, дивясь неведомому богатырю. Сам Гильгамеш вышел из своего дворца и на широком пути встретился с Энкеду. Прекрасная Шамхат говорит:

О Энкеду. ты теперь мудрый,
Вот Гильгамеш перед тобой, человек, который смеется.
Видишь его? Посмотри в его очи!
Его очи сияют, его вид благороден,
Его тело возбуждает желания,
И могуществом тебя он выше,
Он, что не ложится ни днем, ни ночью.
Смотри, Энкеду, твой гнев напрасный.
Гильгамеш, его любит Шамаш,
В него мудрость вдохнули Ану, Бел и Эа,
Еще раньше, чем ты с горы спустился.

Первый раз в жизни устрашился непобедимый властитель Урука и захотел вернуться обратно в свою обитель. Но Энкеду обогнал его и мощной звериной ногой преградил ему вход. Оба силача сцепились, как дикие быки, пытаясь свалить друг друга. Ноги в землю вошли по колено. Земля застонала от боли. Затрещали двери, содрогнулись стены. Один боец отбрасывал другого, но каждый из них, упав на колено, вскакивал вновь и с прежней силой устремлялся на противника. От напряжения вздулись жилы, из уст вырывалось тяжелое дыхание, но ни на шаг они не сдвинулись с места. И поняли они, что силы их равны. - Что мы уперлись, словно бараны? - выдохнул первым Энкеду. Засмеялся Гильгамеш и ослабил мышцы, отпустил руки героя. И вот они стоят, с удивлением глядя друг на друга.

- Ты вразумил меня своею силой, - сказал Гильгамеш. - Я думал, что одолею любого. Если равны мы, зачем нам ссора? Станем друзьями.

И они обнялись, поцеловались и поклялись, как братья, в вечной дружбе. Они стали побратимами на всю жизнь, и возлюбил Гильгамеш Энкеду больше, чем женщину.

Гильгамеш и бессмертный Хувава

Защитив свой город от врагов, Гильгамеш задумал украсить город новыми постройками, преградить плотинами течение речных вод, вырыть колодцы на высоких полях и оросить свежей водой пустынные земли. Но на берегах Евфрата и на окрестных холмах слишком мало было деревьев, а для строительных работ, которые замыслил Гильгамеш, нужны были сотни и тысячи могучих бревен и прочных широких досок. И вот порешил Гильгамеш отправиться в великую горную страну бессмертного великана Хувавы в страну, покрытую могучими кедрами, которых не было в то время в Уруке.

- Что за дело? - спросил Энкеду. Слезы его высохли мгновенно, как влага на травах от взора Шамаша.

И призвал Гильгамеш своего верного друга Энкеду, и сказал ему: - Печальна участь человека. Он подобен кирпичу, на который мастер наложил свое клеймо. Время идет, и след, оставленный рукой мастера, стирается. И рассыпается кирпич, и смешивается с обломками других кирпичей, и превращается в комья глины, которые ждут нового гончара, чтобы тот придал им лучшую форму. Не хочу исчезнуть бесследно и превратиться в прах и глину, взглянув на которую, люди не вспомнят, чем она была. Я хочу поднять свое имя на небывалую высоту и запечатлеть его в мыслях будущих поколений наряду с именами богов, моих покровителей, которых я прославлю своими деяниями. Я хочу проникнуть в страну бессмертного Хувавы, который обладает тайной вечной жизни. Я лишу его этой тайны, и отниму у него могучие кедры, и обогащу свой родной Урук.

Верный друг Энкиду посоветовал Гильгамешу:

- Господин, если в горы пойдешь, Уту оповести!
Бога Уту, героя Уту оповести.
Горы! Они творение Уту! Уту оповести!
Горы, где рубят кедры, - творенье героя Уту. Уту оповести!
Вот Уту в небесах диадемой лазурной себя венчал,
С воздетой главой по небу пошел.

Помолись богу Уту и принеси ему жертвы. Помни, что Уту владеет отдаленными горами, покрытыми кедровым лесом, где обитает бессмертный Хувава. Послушался Гильгамеш своего друга Энкеду.

Гильгамеш козленка чистого, светлого взял,
Козленка рыжего, жертвенного к груди прижал,
Руку к устам в молитве поднес,
Богу Уту на небеса кричит:
- Уту, в горы стремлю я путь, ты ж помощником мне будь!
В горы кедров стремлю я путь, ты ж помощником мне будь!
Уту с небес ему отвечает:
- Могуч и почитаем ты, зачем же в горы стремишься ты?
Гильгамеш ему отвечает:
- Уту, слово тебе скажу, к моему слову ухо склони!
О моих замыслах скажу, к моим надеждам слух обрати!
В моем городе умирают люди, горюет сердце!
Люди уходят, сердце сжимается!
Через стену городскую свесился я,
Трупы в реке увидел я,
Разве не так уйду и я, воистину так. воистину так!
Самый высокий не достигнет небес,
Самый огромный не покроет земли,
Гаданье на кирпиче не сулит жизни!
В гору пойду, добуду славы!
Среди славных имен себя прославлю!
Где имен не славят, богов прославлю!

- Я превращусь в комок глины, - сказал Гильгамеш, - из которого были слеплены мои предки. Дай мне хотя бы запечатлеть мое имя, чтобы будущие поколения помнили, что я покорил горную страну, изобилующую кедрами.

Горько заплакал Гильгамеш, и Уту воспринял его слезы как самую достойную жертву. Он милостив, и внял мольбам героя, и очистил путь ему от Урука до страны бессмертного Хувавы. Он отозвал семь чудовищ, семь могучих братьев, преграждавших путь к далеким горам, покрытых кедрами, он повелел этим беспощадным стражам Хувавы скрыться на время в глубокие пещеры, и Гильгамеш смог спокойно двинуться в путь.

Собрались к Гильгамешу жители Урука, отважные мужи и юноши, и пожелали сопровождать его в путь. Но он не нуждался в многочисленном войске и громко воскликнул, обращаясь к верным согражданам:

- У кого из вас есть дом, оставайтесь дома! Кто из вас имеет мать, оставайтесь при своей матери, вместе со своими сородичами и близкими. Только безродные люди, только бездомные и бесприютные, которым нечего терять, пусть идут со мной!

И собралось вокруг него пятьдесят храбрецов, не оставивших дома никого, не жалеющих ни о чем и готовых следовать за ним куда угодно.

Привел Гильгамеш их в свой сад и разрешил срубить стволы ив, яблонь и самшита и сделать из них жезлы.

К дому кузнеца он держит путь.
Медный топор по руке богатырской отлили ему.
В темный средь поля сад он держит путь.
Крепкое дерево яблоню, самшит срубили ему.
Его сограждане, его спутники берут их в руки...

Отряд храбрецов во главе с Гильгамешем и Энкеду отправился в путь и достиг страны бессмертного Хувавы. Но у самого предела страны, куда влекли его гордые замыслы, Гильгамеш ослабел и впал в глубокий сон. Его спутники пытались заговорить с ним, но он лежал неподвижно.

- О Гильгамеш, владыка Куллаба! - обратились они к нему. - До каких пор ты будешь лежать? Земля помрачнела, и тени сгустились. Сумерки опустились на землю, и угасли последние лучи заката. Голова светлого Уту скрылась в объятиях великой матери Нингаль. О Гильгамеш, долго ли будешь ты медлить? Не оставляй своих спутников, не покрывай позором свой род. Помни, что мать побежденного героя сограждане изгоняют за черту городских стен.

И вскочил Гильгамеш! Испустил он боевой клич и окутался им, как непроницаемым панцирем, как доспехами, весящими тридцать сиклей. Он совершил прыжок, подобно небесному быку, и прильнул к лону матери-земли, и прижался к ней своими устами и зубы его застучали. И поднялся он, выпрямился и воскликнул:

- Пока не сражу я врага, будь он человек или бог, не вернусь я в свой город, не приду я к своей матери. Именем Нинсун - моей матери, именем Лугальбанды - своего отца клянусь я в этом!

На разведку отправил Гильгамеш своего друга Энкеду, и вернулся тот, весь дрожа.

- О мой друг! - вскричал он.-Ты не видел страшного Хуваву, а я его видел и объят ужасом. Это - воитель с зубами дракона, с мордой льва, из его пасти вырывается пламя, пожирающее деревья и тростник, он страшнее несокрушимого потопа, которого никто не в силах избежать. Я боюсь идти с тобой. Отпусти меня в наш город. Если ты погибнешь, я сообщу матери о твоей смерти, чтобы она оплакивала тебя! С негодованием взглянул Гильгамеш на своего друга и воскликнул:

- Отбрось свой страх, преодолей свой ужас. Если я останусь цел, то и ты не погибнешь. Если ты поможешь мне, то я помогу тебе. Наша жизнь не пойдет ко дну, как перегруженная ладья, не порвется, как ткань, не сгорит, как дом!

И вот прошли они еще тысячу двести шагов и приблизились к кедровой роще, посреди которой возвышался чертог Хувавы.

...А Хувава в кедровом лесу своем затаился.
Взглянул на них - во взгляде смерть!
Чело повернул - гибель в челе!
Крик издал - проклятия крик!
Гильгамеш к нему направляет путь...

Гильгамеш отвел взор от его страшных глаз, достал секиру и, размахнувшись, что было силы ударил по стволу. Кедровый лес задрожал от удара.

Энкеду, закрыв лицо руками, упал на землю.

- Что ты делаешь, друг мой? Зачем губишь живое тело? Я чувствую запах крови. Сходна она с людскою, только иного цвета.

- Смола эта ляжет в щели, - разъяснил Гильгамеш терпеливо. - Днище будет подобно чаще из глины, что воду не пропускает. Кедр этот станет килем, а тот, что потоньше, мачтой. И судно по глади моря отправится в дальние страны и возвратится в Урук наш, полное всякой снедью.

- Зачем эта снедь Уруку? - молвил Энкеду другу. - В Уруке довольно хлеба, хватит на всех сикеры.

- Если тебя послушать, - сказал Гильгамеш раздраженно, - жили бы люди как звери, домов из глины не знали.

- Под каждой звериной шкурой, - возразил Энкеду, - бьется живое сердце. Звери не терпят обмана. Звери равны человеку.

- Но боги, создав человека, зверей ему подчинили. И в сердце его вложили они беспокойную душу. Он должен открыть все тайны и мир подчинить своей воле.

- Зачем тебе власть над миром, который создан богами? Своей беспокойной душой ты миру приносишь горе. Уж лучше остаться зверем, уж лучше остаться кедром, тесниться у водопоя или качаться от ветра, пока он тебя не сломит.

- Не прав ты, мой друг Энкеду, - сказал Гильгамеш, хватаясь за рукоятку секиры, он наклонился и подрубил корни кедра. Могучий ствол рухнул на землю. А пятьдесят спутников героя обрубили его ветви и положили бревно у подножия горы. И внезапно ослабел Хувава и опустил свои смертоносные глаза. А Гильгамеш подступил к другим кедрам и срубил семь стволов, один за другим. И Хувава становился все слабее и слабее. Он скрежетал зубами. И руки его тряслись, как у больного. Гильгамеш смело двинулся вперед и ударил обессилевшего великана по щеке. В отчаяние обратился Хувава к богу Уту:

- О светозарный бог, я не знаю другого отца, кроме тебя, ты создал меня и поместил в эту страну. Сохрани же мне жизнь!

С этими словами Хувава пал на землю и, схватив руку Гильгамеша, заклиная его землей, небесами и преисподней, молил о пощаде. Сердце Гильгамеша смягчилось, и он сказал своему другу: - О Энкеду, отпусти схваченную птицу в ее гнездо, дай плененному врагу вернуться домой к своей матери.

- О мудрый Гильгамеш! Неужели ты не знаешь, что богу смерти Намтару нужна жертва? Он карает без разбора правого и виновного, он не делает различий между добром и злом: не жди от него справедливого суда. Ему все равно, кого увлечь в подземный мир.

Если самый высокий не сознает деяний.
Если самый огромный не сознает деяний,
Если самый мудрый не сознает деяний.
Судьба пожирает его, судьба, что не знает различий.
Если плененная птица к гнезду своему вернется,
Если воин плененный к материнскому лону вернется,
То к матери, тебя породившей, ты не вернешься!..

Услышал эти слова поверженный Хувава и с негодованием обратился к Энкеду:

- Злые речи сказал обо мне Энкеду!
Наймит, что за пищу себя продает,
Позади соперника идет,
Сказал обо мне злые речи!

Но не успел закончить Хувава свою речь, как на шею его опустились два острых меча. Единым дружным взмахом Гильгамеш и Энкеду отрубили ему голову. Доставили они безжизненную голову и обезглавленное тело в город богов Ниппур и возложили свою добычу на жертвенник Энлиля и его супруги Нинлиль.

С тех пор великий город щедро снабжался кедрами для дворцов и храмов, для плотин и колодцев, для кораблей и лодок. И поднял Гильгамеш свое имя на необычайную высоту, и сделал его равным именам богов."