|
"Здесь впервые Креуса увидела своего жениха, сидевшего на почетном складном стуле. Против него был другой такой же стул, между обоими — низкий стол, на нем два кубка и меч, — по-видимому,
Ксуфа, снятый им по эллинскому обычаю перед угощением.
Ксуф не ожидал появления Креусы; ее вид привел его в крайнее замешательство. Храбрый боец, только что разгромивший евбейскую рать и в единоборстве убивший ее вождя, почувствовал внезапную робость перед молодой красавицей. Он не мог даже встать; застыв на своем месте, он смотрел на нее, как на небесное видение, не дерзая с ней заговорить.
Креуса подошла к нему с опущенной головой; ее глаза упали на меч. Она взяла его в свои руки, как бы любуясь его рукояткой из слоновой кости.
— Прекрасный меч у тебя, гость, — сказала она, чтобы начать разговор. — Как достался он тебе?
Эти слова развязали Ксуфу уста; ему сразу понравилось, что Креуса обращается с его вещью уже как бы со своей, а при вопросе о мече он окончательно почувствовал себя в своей привычной обстановке.
— Купил, прекрасная царевна, прямо с финикийского корабля; тогда он был еще совсем новый, а теперь — а теперь ты нашла бы немало зазубрин на
обоих его лезвиях. И дорого же он мне обошелся: я дал за него... очень дорого.
Он, собственно, хотел сказать: молодую пиерийскую пленницу, но вовремя благоразумно спохватился и неуклюже кончил фразу, краснея по уши.
Креуса не заметила ничего; она все казалась погруженной в созерцание меча.
— А скажи, гость, — продолжала она с легкой дрожью в голосе, — если бы он тебе достался из рук другого, был бы он тебе одинаково дорог и почтенен?
— От меча мы требуем, — с жаром ответил Ксуф, — чтобы его клинок был из прочной и гибкой халибийской стали, иначе он может разбиться о шлем противника. Тоже, чтобы он был хорошо вправлен в рукоятку; у нас кузнецы все еще не научились этому делу, как следует. А принадлежал ли меч раньше другому или нет — это неважно; не на показ мы его держим, а для боя.
Тут впервые Креуса взглянула на своего жениха — и нашла, что он ей, все-таки, нравится. «Остротою ума не блещет, — подумала она, — но прямодушен и, кажется, добр». Все не выпуская меча из рук, она подошла к нему еще ближе: — Скажи мне еще одно, Ксуф... Тот так и засиял, слыша впервые свое неблагозвучное имя из уст невесты.
— ...приходится вам иногда пользоваться оружием, привешенным, в виде трофея, к колоннам или стенам божьих храмов?
— В случае нужды мы это делаем, Кре..., т.-е., царевна, хотел я сказать; мы рассчитываем при этом, что в случае победы богато возместим убыток, а с мертвого бог не взыщет. И Дельфы нам подтвердили, что
святотатства тут нет — хоть своих эксегетов спроси. Но, разумеется, снимая священное оружие, надо молиться богу, которому оно принадлежит.
— Да будут же благословенны Дельфы и их эксегеты, — ответила Креуса с легкой улыбкой.
Затем, ласково смотря на Ксуфа, она положила ему на колени его меч.
— Скажи отцу, что я согласна. Но перед свадьбой не забудь помолиться — Аполлону.
Не дожидаясь выражений его восторга, она быстро умчалась к себе."
Цитируется по изданию: "Аттические сказки" Автор: Зелинский Ф. Ф.
|