|
"Три дня спустя Креуса скромной паломницей смешалась со всеэллинской толпой, пришедшей испросить совета у Аполлона. Священнослужителю, отбиравшему у богомольцев жертвенных животных, она передала купленного тут же барана с позолоченными рогами, привязав ему к шее символ Афины — глиняное изображение совы. Затем пришла Пифия; после краткой молитвы она произвела жеребьевку среди пришельцев, причем жребий Креусы выпал одним из первых; затем она удалилась в святая святых, предоставляя толпе, в ожидании священнодействия, любоваться украшениями первой на всю Элладу святыни.
Наконец крик Пифии возвестил всем, что в нее вселилась пророческая сила; тогда из храма вышел слуга Аполлона, юноша несказанной красоты, и стал подходить к паломникам, по определенному жребием порядку. Дошла очередь и до Креусы; увидев юношу вблизи себя, она не могла удержаться от возгласа:
— Счастлива та, что родила тебя! Какое имя получил ты от нее?
— Та, что меня родила, вероятно, очень несчастна; а имя мое просто — слуга Аполлона. Но об этом не время говорить; какой вопрос имеешь ты к богу?
— Мой вопрос заключен в этом обвязанном и запечатанном складне, — ответила Креуса; — смертные очи не должны его читать. А как получу я ответ?
— Ответ ты прочтешь в том же складне; для бога нет тайн и преград.
Он удалился в храм; прошло несколько жутких минут. Внезапно из храма раздался новый крик Пифии, заставивший всех присутствующих вздрогнуть. Вскоре затем опять явился юноша — все заметили, что смертельная бледность покрывала его лицо. Он протянул складень Креусе.
Печать была нетронута. Разломав ее, Креуса вскрыла складень — но тотчас выронила его, зашаталась и закрыла лицо руками. Складень был пуст; воск дощечек был точно выжжен огнем факела, и сами они были черны, как уголь.
В ту же минуту пришел и священнослужитель, принимавший жертвенных животных от паломников; он вел барана с позолоченными рогами.
— Где та афинянка, что дала мне барана с изображением совы? Пусть берет его и уходит поскорее; бог отверг ее жертву.
Тут толпа отшатнулась от Креусы, точно от зачумленной. Послышались голоса: — Грешница! — Святотатица нечестивая! — Ты нас всех осквернила! — Таких камнями побивают! — Камней! камней!
Все грознее и грознее становилось настроение толпы; камни не замедлили появиться в ее руках; еще минута — и началась бы кровавая расправа.
Креуса бросилась к юноше, точно ища у него спасения; тут впервые он разглядел ее черты, заглянул в ее прекрасные, широко раскрытые в испуге глаза.
Какое-то странное, неведомое раньше чувство шевельнулось в его сердце.
— Бросьте камни!— крикнул он толпе. — Кто властен толковать волю бога? Он часто принижает человека, чтобы потом возвысить его. Пойдем все к Касталийскому ключу, омоемся в его очистительных струях. — А ты, гостья, иди с миром, и да будет бог впредь милостивее к тебе!"
Цитируется по изданию: "Аттические сказки" Автор: Зелинский Ф. Ф.
|