 |
|
|
| Цифры. Мифов - 3774, терминов - 5078, персонажей - 3717, событий - 607. |
| Последняя новость. 25.11.2011. Делаем редизайн.... |
|
|
|
"Прошли весна, лето, осень; отшумел ненастный Мемактерион, но сменивший его холодный месяц Посидеон после немногих тихих «алкиониных» дней принес еще худшую бурю. Весь день тучи мчались над равниной, задевая Акрополь подолом своей влажной ризы; к вечеру они завертелись, заплясали под свист урагана. В одной из комнат женской половины, плотно затворив дверь, ведшую в перистиль, грелись у жаровни две старушки — няня Евринома и ключница Никострата. Обе пряли при свете смолистой лучины, и их старушечья речь сопровождала тянущуюся из пряжи нитку. — В такую ночь, — сказала Никострата, — к нам пришел с Гиметта пастух с грустной вестью, что наша старшая царевна Прокрида и ее муж лежат убитые на берегу Харадры. Умолкли тогда песни в нашем доме; царь Эрехфей посыпал пеплом свою главу, а царица Праксифея слегла в ту постель, с которой ей уже не суждено было встать. — В такую ночь, — сказала Евринома, — Борей умчал во Фракию нашу среднюю царевну Орифию. Тогда мы все облеклись в траур; царь Эрехфей три дня не принимал пищи, а царица Праксифея умерла. — В такую ночь, — продолжала Никострата, наматывая нитку на веретено, — что делает наша младшая царевна, Креуса? — Как, что делает? Спит в своей светелке; что же ей другое и делать? Но Никострата покачала головой. — А ты не заметила, как она изменилась за это лето? Куда девался ее смех и детские умные речи? Все молчит, изредка покраснеет; подружек бросила, все к нам старухам льнет, да расспрашивает про вещи, которые молодым девам и знать-то непристойно. — В мать пошла, — с жаром возразила Евринома. — Та, блаженная, знала все травы, какие только ростит кормилица-земля. Зато и не было такой болезни, от которой она бы не знала средства. Вот и Креуса такая же будет, — будет матерью для своей челяди, уж поверь ты мне... Аполлон-заступник, да что же это? Зимою, да гром? Порыв урагана с треском растворил дверь и задул лучину. Сверкнула молния. В перистиле показалась Креуса, в материнском хитоне, но без левого края. — Аполлон-заступник! Сухой смех раздался с погруженного в мрак перистиля; затем все смолкло. Обе старушки стояли точно в оцепенении. После долгого молчания Евринома сказала: — Надо пойти к ней. Никострата порылась в углях жаровни и, раздувая огонь, зажгла потушенную лучину. Спрятав ее под своей накидкой, она в сопровождении Евриномы вышла в перистиль. Предосторожности, однако, были излишни: было совсем тихо, и через прорезы разорванных туч мелькали звезды. Они поднялись по лестнице, в светлицу Креусы. Первое, что они там увидели — это был свешивающийся с гвоздя праздничный хитон Креусы; с него обильно текла дождевая вода. Евринома расправила его: да, левый край был оторван, два локтя в ширину. Паллада по-прежнему стояла, поднимая правую руку, но эгиды с Горгоной уже не было в этой руке, как не было и гиганта Энкелада, поверженного в прах грозной богиней. Креуса лежала в своей постели под одеялом. Спала она? Ее глаза были открыты, но она ничего не видела; яркий румянец играл на ее щеках, уста лепетали что-то непонятное. — Дитятко, что с тобой? Креуса не ответила. Няня захотела ее погладить, но когда она коснулась ее груди, послышался легкий крик. И опять губы зашевелились; теперь они явственно прошептали: — Долгие скалы, берегите мою тайну! — Тайну, слышишь? — вполголоса сказала няня ключнице. — Никому ни слова о том, что мы видели и слышали!" Цитируется по изданию: "Аттические сказки" Автор: Зелинский Ф. Ф. |