|
"Положили тут малютку, Вез отца того ребенка, Чтоб качался в колыбели, Чтобы двигался он в люльке. Вот качается он в люльке, Волосами повевает. День качается, другой день; Но когда настал и третий, Вдруг толкнул ногами мальчик, Взад, вперед толкнул он люльку, С силой сбросил свой свивальник И ползет на одеяло, Люльку надвое сломал он, Разорвал свои пеленки. Обещает выйти мужем И как будто будет храбрым. В Унтамоле ожидают, Что, когда войдет он в возраст И получит смысл и силу, Будет мужем, как и надо, Сотни он рабов заменит Или тысячи, пожалуй. Два, три месяца растет он, Но уже на третий месяц, Ставши ростом по колено, Так раздумывать он начал: "Если б вырос я побольше, Получил бы в теле силу, За отца я отомстил бы И за скорбь моей родимой!" Унтамо ту речь услышал, Сам сказал слова такие: "В нем семье моей погибель, Новый Калерво растет в нем". Размышлять мужи тут стали, Стали женщины тут думать, Мальчика куда бы спрятать, Как бы вовсе уничтожить. Вот его сажают в бочку, Вот запрятали в бочонок, Отнесли ребенка в воду И на волны опустили. Посмотреть потом приходят, Как три ночи миновало, Погрузился ль мальчик в воду, Не погиб ли он в бочонке. Но в воде не утонул он, Не погиб в своем бочонке! Из бочонка мальчик выполз, На хребте волны уселся, Удочку из меди держит, Палку с шелковою леской; Ловит мальчик в море рыбу, Измеряет в море воду: В море там воды немного, На два ковшика, быть может; Если ж все его измерить, Хватит, может быть, на третий. Унтамо тут думать начал: "Деть куда теперь ребенка, На него навлечь несчастье, Чтобы смерть его настигла?" Вот рабам своим велит он Взять березовых поленьев, Много сотен сучьев сосен, Сосен толстых и смолистых, Чтобы сжечь на них ребенка, Куллерво чтоб уничтожить. Вот собрали, наложили Там березовых поленьев, Много сотен сучьев сосен, Сосен толстых и смолистых, Тысячу саней бересты, Ясеня сто сажен полных. Был огонь в поленья брошен И по куче разошелся; В кучу бросили ребенка, В пекла самого середку. День там жгут его, другой день, Жгут его еще и третий. Вот пришли туда и видят: До колен сидит он в пепле, До локтей в золу зарылся, Кочергу руками держит, Увеличивает пламя, Разгребает ею угли, И волос он не лишился, Ни единой даже пряди! Рассердился Унтамойнен: "Деть куда теперь ребенка, На него навлечь несчастье, Чтобы смерть его постигла?" И на дерево повесил, Притянул ребенка к дубу. Вот проходит уж три ночи, Столько ж дней проходит также. Унтамо тут думать начал: "Не пора ль пойти проверить, Жив ли Куллерво на дубе, На суку он не погиб ли". И раба он посылает. Так ответ слуга приносит: "Куллерво и тут не умер, Не погиб на этом дубе! Он в коре рисунки режет, У него в ручонках гвоздик, Все стволы стоят в рисунках, Ствол дубовый изрисован: Он мужей с мечами сделал, По бокам приделал копья". Ничего не может сделать Унтамойнен с тем ребенком! Как бы смерть ни приготовил, Как бы гибель ни измыслил, Все не гибнет этот мальчик, Нет погибели на злого. Наконец он утомился, Погубить его желая: Куллерво растить решил он Как дитя своей рабыни. "
Цитируется по изданию: Калевала Автор: Л.П.Бельский
|