%D0%9F%D0%BE%D0%B7%D0%B4%D0%BD%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5%20%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D1%8B

"Они поднялись еще до света и поспешили одеться, а когда рассвело, они все четверо уже находились на лужайке, предназначенной для игр. Рыцарь, победивший в два последних года, уже произносил свой вызов и призывал свою даму к тому, чтобы она прикоснулась к соколу.

— Постой,— сказал Геран,— выступая вперед.— Вот молодая девушка, которая и красивее, и миловиднее твоей дамы, а потому и более достойна предлагаемой тобой чести!

— Если ты предполагаешь, что она более моей дамы имеет право на сокола, то выходи со мною на бой!

И вот Геран вступил с ним в бой и противники сшиблись раз и другой, и третий, и каждый раз ломали по копью, а потом еще много раз наскакивали друг на друга, каждый раз ломая все те копья, которые им подносили. И когда рыцарь стал одолевать, молодой граф и его свита рукоплескали и выражали свою радость громкими ликованиями, а старец, его жена и дочь опускали голову в тревоге. И старец беспрестанно подносил Герану все новые и новые копья, точно так же, как карлик подносил их рыцарю. Наконец, старец поднес Герану последнее копье и сказал:

— Вижу, юный друг мой, что плохое копье не выдерживает крепости твоей руки! Возьми же вот это — оно было при мне в тот день, когда я был посвящен в рыцари, и я никогда не мог его изломать. Да и острие этого копья закалено на славу!

Геран взял копье и поблагодарил старца.

Но карлик тотчас же подал новое копье своему господину, говоря:

— Вот тебе копье, которое ничуть не хуже того. Да кстати припомни, что никогда и ни один рыцарь еще не мог так долго тебе противиться, как этот твой противник!

— Клянусь небом!—воскликнул Геран.—Никакое копье не спасет твоего господина, если я останусь в живых!

И они еще раз сшиблись с такой яростью и ожесточением, что Геран нанес своему противнику такой страшный, такой сокрушительный удар, что расколол его щит надвое, изломал его копье вдребезги и сбросил его вместе с седлом на землю.

И сам тотчас же спешился и, полный ярости, бросился на противника с мечом в руках. Но и тот уже поднялся и тоже ожидал его с обнаженным мечом. И стали они биться пешим боем, так что искры дождем сыпались от мощных ударов их мечей о доспехи. А они все бились и бились, хотя истома уже начинала туманить их взоры... Когда одолевал Геран, старец, жена его и дочь радовались и ликовали, когда перевес склонялся на сторону его противника — ликовал граф и свита...

И вот в то самое мгновение, когда страшный удар обрушился на Герана, седовласый старец подбежал к нему и сказал в ободрение:

— Помни о нанесенном тебе оскорблении! Неужели ты не сумеешь отомстить ни за себя, ни за Гвеннивар, супругу Артура?

Эти немногие слова удвоили силы Герана: он взмахнул мечом что было мочи и нанес такой удар рыцарю, что рассек ему шлем и череп до мозга.

Тогда рыцарь упал на колени, выпустил меч из рук и стал просить о пощаде.

— Я готов пощадить тебя,—сказал Геран,—но при условии, что ты отправишься отсюда к Гвеннивар, супруге Артура, и дашь ей удовлетворение, какого она потребует за оскорбление, нанесенное твоим карликом ее прислужнице. Что касается меня, то я вполне вознагражден твоим унижением за то оскорбление, которое вы оба, ты и карлик, нанесли мне. Итак требую, чтобы ты не сходил с коня до тех пор, пока не явишься перед королевой Гвеннивар и не подчинишься тому наказанию, которое будет на тебя наложено при дворе Артура.

— Я на все согласен,— покорно отвечал рыцарь.— Но дозволь узнать, кто ты?

— Я Геран, сын Эрбина. А ты кто?

— Я Эдэирн, сын Нуза.

И Эдэирн, несмотря на свою жестокую рану, сел верхом на коня и отправился в путь ко двору короля Артура в сопровождении своей дамы и своего карлика, которые были так поражены тем, что произошло на их глазах, что не смели и головы поднять и ехали вслед за рыцарем потупившись."