%D0%9F%D0%BE%D0%B7%D0%B4%D0%BD%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5%20%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D1%8B

"В то время, когда происходили все эти события, жизнь при дворе Артура шла своим чередом; та охота, на которую Артур направился со всем своим двором, закончилась так: собаки были спущены со свор и направились за оленем, первой нагнала его любимая собака короля Артура по прозванию Каваль, она далеко оставила позади себя всю остальную стаю, вынудила оленя ещё раз вернуться навстречу охотникам, и Артур нанес оленю смертельный удар. Прежде чем кто-либо успел к нему приблизиться, он ловко срезал ему голову. И все затрубили в рога, извещая о смерти оленя, и собрались около короля.

Когда же по окончании охоты все веселой гурьбой направились домой, между охотниками завязался спор о том, кому достанется голова оленя. Один утверждал, что она должна быть по справедливости присуждена его дочке, другой напротив отстаивал права своей подруги. И так очень весело и шумно прибыли во дворец Артура.

Узнав об этом споре, Гвеннивар сказала Артуру:

— Государь, вот мое мнение: я полагаю, что голова этого оленя никому не должна быть присуждена до тех пор, пока Геран, сын Эрбина, не вернется из своего странствования.
И тут она сообщила Артуру, по какому поводу Геран покинул его дворец и отправился вслед за своим оскорбителем.

— Совершенно согласен с твоим мнением,— сказал Артур, выслушав свою супругу.

На том и было порешено.

На другой день Гвеннивар поставила особых сторожей на башнях Артурова замка, чтобы они еще издали высмотрели приближение Герана и возвестили ей об этом заранее.

И вот вскоре после полудня сторожа известили ее, что по дороге к замку приближаются верхами какой-то безобразный карлик и дама, а за ними высокий раненый рыцарь. Гвеннивар тотчас догадалась, кто могли быть эти странники...

Немного спустя явился привратник и доложил, что к воротам замка подъехал рыцарь, окровавленный, израненный, в помятых и разбитых доспехах.

— Он так страдает,— добавил привратник,— что на него и смотреть жалко.

— А как его зовут? — спросила королева.

— Его зовут Эдэирн, сын Нуза — так он сказал мне.

— Я его не знаю,— сказала Гвеннивар.

Однако же вышла к входным дверям навстречу ему, и он вошел. И как только она увидела его в таком жалком положении, в ней пробудилось чувство сострадания к нему, хотя следом за ним вошел в залу его грубиян-карлик.

Эдэирн поклонился королеве.

— Бог да хранит тебя! — отвечала она ему приветствием на поклон.

— Государыня,— сказал рыцарь,— Геран, сын Эрбина, лучший и храбрейший из твоих рыцарей, шлет тебе поклон.

— Разве тебе пришлось с ним встретиться? — спросила она.

— Да, государыня, и как видишь, мне недешево обошлась эта встреча! Должен однако же сознаться, что я сам виноват в своей невзгоде. Геран понудил меня сюда приехать, чтобы дать тебе удовлетворение за оскорбление, нанесенное моим карликом твоей прислужнице. Свою обиду он считает достаточно отмщенною, но мне вменил в обязанность явиться к тебе и подчиниться твоей воле: какую кару ты на меня наложишь, такую я и должен буду понести.

— А где он сражался с тобою и победил тебя? — спросила Гвеннивар.

Рыцарь подробно и без утайки рассказал ей обо всем, что с ним случилось, обо всех подробностях битвы, о том, в честь какой красавицы сражался Геран.

— А как ты думаешь, когда именно может Геран сюда возвратиться? — спросила королева.

— Думаю, что завтра, и предполагаю, что он вернется не один, а со своей красавицей.

Во время этого разговора подошел и Артур, и рыцарь поклонился ему, а король, всмотревшись пристально в его лицо, сказал:

— Должно быть, ты Эдэирн, сын Нуза.

— Да, государь,— отвечал рыцарь,— и если ты видишь меня таким, то лишь потому, что я выдержал бой насмерть и получил весьма тяжелые раны...

И он подробно рассказал королю о своих приключениях.

— По тому, что я от тебя слышу,— сказал Артур,— я сужу, что Гвеннивар должна тебя простить.

— Я готова простить ему, если ты его прощаешь,— сказала Гвеннивар,— так как эта обида для тебя и меня общая.

— Ну и тем лучше! — сказал Артур.— Теперь пусть лекари окажут ему необходимую помощь, а когда он выздоровеет, тогда он тебе даст такое удовлетворение, какое присудят мои рыцари.

И Артур позвал Морган-Гуда, своего главного медика, и приказал ему позаботиться о лечении Эдэирна, а королева Гвеннивар приняла на свое попечение ту молодую девушку, которая его сопровождала.

На другое утро сторожа, поставленные на башнях, оповестили королеву о том, что Геран показался вдали на дороге.

— Его сопровождает дама,— сказал один из сторожей,— она одета очень просто, вся в белом. Кажется, что платье на ней из холстины.

— Соберите всех моих женщин,— приказала Гвеннивар,— выйдем все навстречу Герану и примем его торжественно.

Когда он поравнялся с королевой и поклонился ей, она воскликнула:

— Бог да хранит тебя, будь нашим желанным гостем! Поздравляем тебя с удачей и с новой славою. Благодарю тебя за то, что ты так грозно отомстил за нанесенное мне оскорбление!

— Я сделал все, что мог, государыня! Но только благодаря этой молодой девушке я мог привести мое намерение в исполнение.

— Привет и ей! — сказала королева.— Она вполне заслуживает того, чтобы мы ее приняли радушно.

Затем Геран явился на поклон к королю Артуру, и тот принял его радостно и сказал ему:

— Ты много приобрел себе славы, одержав победу над Эдэирном, сыном Нуза.

— Видит Бог, что он страдает не по моей вине, его наглость вывела меня из терпения. Я должен был во что бы то ни стало узнать его имя и помериться с ним силами.

— Но где же та молодая девушка, в честь которой, как мне говорили, ты принимал участие в играх?

— Королева Гвеннивар увела ее в свою комнату.

И король сам пошел на поклон к молодой девушке, он сам и все его приближенные рыцари и придворные приняли ее с радостью и не могли на нее налюбоваться.

На другой день при дворе Артура торжественно была отпразднована свадьба Герана с Энитой, дочерью графа Эниуля, и король Артур по поводу этого торжества раздал всем дорогие подарки.

А на следующий день после свадьбы королева Гвеннивар сказала своему супругу:

— Вот видишь, как я благоразумно решила тогда сохранить голову оленя до возвращения Герана? Теперь именно и представляется возможность распорядиться этим почетным даром по достоинству... Пусть будет она поднесена Эните, наиболее уважаемой из дам моего двора. Полагаю, что никто не будет у нее оспаривать права на этот дар, потому что все здесь уже успели ее полюбить.

Все одобрили эту речь королевы и Артур в особенности. Голова оленя была поднесена в дар Эните, которая приняла этот дар с благодарностью, и все с той поры стали оказывать ей уважение и почет.

А Геран год от года более и более прославлялся своими подвигами на воинских играх, где ему не встречалось соперников. Так прошел год, два и три после его свадьбы, а слава его все распространялась и дошла наконец до крайних пределов Артурова королевства."