%D0%9F%D0%BE%D0%B7%D0%B4%D0%BD%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5%20%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D1%8B

"Тогда Гвальмай так повел речь:

— Неприлично и несогласно с правилами рыцарской вежливости так нарушать раздумье благородного рыцаря. Ведь поводов к такому раздумью может быть только два: или он обдумывает нанесенное ему оскорбление, или вспоминает о своей возлюбленной. Тот, кто послан был к нему последним, по всей вероятности, сам виноват в том, что его постигло. Не посчитаете ли вы нужным, государь, чтобы я поехал и лично убедился в том, вышел ли рыцарь из своего раздумья и возможно ли вступить с ним в беседу? В последнем случае я весьма учтиво попрошу его, чтобы он посетил ваш двор.

Но Кай был крайне раздражен и не мог вспомнить о рыцаре без гнева и досады.

— Гвальмай,— сказал он,— я очень хорошо понимаю, что ты хочешь воспользоваться утомлением этого рыцаря, чтобы одержать над ним верх. Но ты не приобретешь ни славы, ни похвал, одержав победу над человеком, истощенным в битве со мной. Впрочем, тебе уж не впервые так достается твоя слава. Но только мне кажется, что такой сладкоречивый говорун, как ты, не нуждается даже вовсе в боевом доспехе. Тебе достаточно и тонкой холщовой одежды. Притом же тебе, конечно, не придется ломать ни копья, ни меча с этим рыцарем — так я его хорошо отделал!

Гвальмай отвечал Каю:

— Ты бы мог говорить со мной повежливее, но ты сердишься, и тебе просто нужно успокоиться. Смею надеяться, что я приведу сюда рыцаря миром, не вынуждая его перешибать мне ни плеча, ни руки.

Тогда Артур сказал Гвальмаю:

— Ты говоришь как человек разумный; облекись в свой доспех и садись на коня.

Гвальмай вооружился и поспешно направился к тому месту, где Передур все еще стоял по-прежнему в раздумье, опираясь на свое копье. Гвальмай приблизился к нему, не выказывая никаких враждебных намерений, и сказал:

— Если бы я думал, что беседа со мной доставит тебе такое же удовольствие, какое беседа с тобой может доставить мне, я бы вступил с тобой в разговор. Притом же мне поручено передать тебе приглашение Артура, с которым к тебе уже являлись и другие.

— Да, являлись, но вели себя недостойным образом. Они прямо нападали на меня, и я был оскорблен их способом действий, потому что мне было неприятно, что они мешали моему раздумью. А я думал о моей милой, и ее прекрасный образ стоял передо мной, как живой.

— Приятное раздумье,— заметил Гвальмай,— и, конечно, никто не может быть доволен, если такое раздумье нарушать. Но Передур перебил его вопросом:

— Кай все еще при дворе Артура?

— Да. Это тот самый рыцарь, который бился с тобой последний. Но для него было бы лучше, если бы он вовсе не бился с тобой. Ты так сильно вышиб его из седла, что он сломал себе правую руку и плечо при падении.

— Вот как! Ну, так я тебе скажу, что я очень доволен таким началом отмщения ему за оскорбление, нанесенное Карлику и Карлице, добрым гениям моего семейства!

Тут только Гвальмай решился положить ему руку на плечо и спросить, как его зовут.

— Зовут меня Передуром. Я сын Еврока, а ты сам — кто таков?

— Я — Гвальмай.

— Очень рад тебя видеть,—сказал Передур,—во всех странах, какие мне довелось объехать, всюду слышал я похвалы твоей храбрости и мудрости. Будем же друзьями!

— С великою радостью! Будем друзьями!
И они весело направились к тому месту, где Артур стоял станом. И когда Кай увидел их издали, он сказал с досадой:

— Ну вот! Я так и знал, что Гвальмаю не придется вступить в битву с рыцарем? Впрочем, я не удивляюсь, что он там много приобретает славы — он достигает гораздо больших удач своими медоточивыми речами, нежели я своей силой.

Передур между тем направился к шатру Гвальмая, и они там сняли с себя доспехи и переоделись, а затем явились на поклон к королю Артуру.

— Вот, государь, тот самый рыцарь, которого ты искал так долго! — сказал Гвальмай.

— Милости просим, юный витязь! — ласково сказал Артур.— Надеюсь, что ты отныне останешься при моем дворе. Если бы я знал прежде, то не дозволил бы тебе так быстро удалиться от моего двора. Карлик и Карлица, оскорбленные Каем, недаром говорили, что ты сумеешь за них отомстить!

Вскоре явилась и королева со своими женщинами и тоже обласкала приезжего рыцаря. Затем все вернулись очень довольные и веселые в столицу Артура, Кэрлеон.

Здесь-то Передур и встретил красавицу Ангарад Златорукую ...

— Клянусь тебе,— сказал ей Передур.— Ты и красавица, и прелестная девушка. Если бы ты мне это дозволила, я бы стал любить тебя более всех женщин.

— Клянусь и я,— отвечала девушка,— что не полюблю тебя п никогда любить не буду!

— Ну, так я призываю Бога в свидетели, что до тех пор не произнесу ни единого слова ни с одной душой христианской, пока не заставлю тебя полюбить меня более всех мужчин на свете!"