%D0%91%D0%B8%D0%B1%D0%BB%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5%20%D0%BC%D0%B8%D1%84%D1%8B

"Приступая к рассмотрению Библии как собрания мифологический сведений, оговоримся, что такой подход к Священному Писанию никак (или почти никак) не связан с вопросами веры в Бога. В теологии западного христианства теоретическую основу такого подхода заложил святой Фома Аквинский, изложивший проблематику вопроса примерно так:

“Наука и вера в принципе не могут противоречить друг другу, поскольку занимаются разными сферами бытия. Первая исследует мир материальный, а вторая — мир духовный- Там же, где они соприкасаются, как, например, в человеке, — существе одновременно и материальном и духовном, — следует руководствоваться тем, что: вера имеет приоритет по отношению к науке и для истинно верующего всякое новое научное открытие может служить всего лишь новым подтверждением того, что мир устроен еще более хитроумно и разумно, чем показалось до сих пор”.

В то время как западные христианские церкви давно отказались от требований буквального прочтения Библии (и у этой тенденции в западном христианстве глубокая традиция: еще средневековые схоласты утверждали, что всякий текст предусматривает четыре прочтения, и первое, дословное, является лишь низшим уровнем познания текста), русская православная церковь не отказалась от дословной трактовки Библии, хотя одновременно с этим ее издания весьма благосклонно относятся к работам современных западных теологов, дающих иные, небуквальные толкования Библии. Мы займемся как раз прямым, дословным прочтением библейских текстов.

О библейских мифах можно говорить с гораздо большей определенностью, чем о большинстве мифологических материалов иного происхождения. Есть много хорошо сохранившихся документов древнееврейской словесности, с переводом которых нет или почти нет трудностей.

Тщательный анализ библейских текстов и всей ветхозаветной традиции дает основания полагать, что в начале второго тысячелетия до нашей эры евреи, как и родственные им иные семитские племена, были политеистами, то есть верили в различных богов и демонов, включая в свой пантеон и божества других народов, преимущественно покоренных ими. Тем не менее каждая более или менее крупная этническая общность имела своего бога, превосходящего, по ее мнению, могуществом остальных богов, к которому апеллировали в поисках покровительства в первую очередь. Очевидно, Яхве был одним из такого рода божеств, который стал считаться покровителем одного из колен (группы близких племен) еврейского народа.

Позже культ Яхве стал выходить на первое место, вначале оттесняя культы остальных богов, а затем отводя этим божествам роль демонов и чудовищ.

Не имея прямых доказательств, специалисты обращают внимание на косвенные свидетельства большого влияния, которое оказала на библейскую космогонию культура Египта: сотворение духом света и тверди из первичного хаоса очень напоминает основные позиции египетской космогонии из Гермополя.

Иным источником библейских мифов считают мифологию народов, населявших Двуречье. Классический пример — месопотамский миф о борьбе с драконом. Во времена шумеров богом — победителем дракона был Энлиль; затем, во времена гегемонии аккадцев, эта роль перешла к Мардуку; в эпоху гегемонии ассирийцев высшим божеством стал Ашур, и тогда имя Мардука на табличках было стерто, а место его в официальной летописи геройских свершений занял ашур. На палестинской почве с чудовищным змеем Иллуянки дрался бог грозы, и, как полагают, Яхве является прямым наследником этих героев, вступившим в битву с чудовищным Левиафаном.

Впрочем, такие предположения всегда носят вероятностный характер: трудно предположить, что идея хорошенько напоить дракона вином и уж тогда, доведя его до беспомощного состояния, убить, сумела пропутешествовать из мифологии хеттов до берегов Японских островов. Здесь скорее можно говорить о том, что мифологическое мышление у народов разных стран земного шара шло сходными путями.

Ввиду неохватности материала и в то же время доступности первоисточников мы остановимся лишь на нескольких мифов Библии."