%D0%AF%D0%BF%D0%BE%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F%20%D0%BC%D0%B8%D1%84%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D1%8F

"В старину, в далекую старину жил в одном селении мальчик двенадцати лет по имени Кинскэ, круглый сирота. Построил он возле морского берега маленькую хижину и ходил в горы собирать хворост на продажу. Тем и кормился.

Так вот, наступил канун Нового года. Кинскэ понес большую вязанку хвороста в город. Хотелось ему выручить немного денег к празднику. Устал мальчик нести тяжелую ношу. Присел отдохнуть на прибрежный камень и загляделся на спокойное море.

Ну, само собой, дошел этот слух до ушей князя. Князь немедля позвал к себе своего кэрая.

- В народе теперь только и разговору, что о каком-то отроке по имени Кинскэ. Будто женился он на красавице и стал богачом. Дыма без огня не бывает. Ступай погляди, в самом ли деле его жена так хороша, как ее расписали,- повелел князь.

- Повинуюсь. Только, думается мне, лучше бы вашей милости поглядеть собственными очами, - посоветовал кэрай.

- Хм, пожалуй, оно и так. Ступай же и приведи сюда их обоих! - повелел князь, очень довольный советом кэрая.

Услышав повеление князя, Кинскэ онемел от испуга. Тогда Вака-химэ вышла к посланцу.

- Князь хочет хоть раз посмотреть на тебя собственными очами. Скорей собирайся в дорогу! - строго приказал воин и повел Кинскэ вместе с Вака-химэ в княжеский дворец.

Увидел князь девушку и уставился на нее не моргая. “В мире нет второй такой красавицы. Не этому жалкому мальчишке владеть девушкой. Я сам возьму ее в супруги”,- подумал он.

- Сегодня вы поспешили явиться ко мне по моему приказу. Похвальное усердие. На сей раз довольно, идите домой. - С такими словами князь отпустил их.

Но на другой день он позвал одного Кинскэ.

- Эй, Кинскэ, говорят, тебе всего двенадцать лет от роду, а ты уже взял себе жену. Правда ли это? - спросил князь.

- Нет, не жена она мне, - в страхе ответил Кинскэ, - неправду люди сказали.

- О, если так, - сурово сказал князь, - чего же тебе держать эту девушку в своем доме?! Вот если ты нагромоздишь горой перед моим дворцом тысячу мешков риса, я, так и быть, позволю тебе оставить ее у себя. А не сможешь выполнить мое повеление - прогони девушку.

- Повинуюсь, - ответил Кинскэ и побрел домой, опечаленный. Рассказал он Вака-химэ, какую задачу задал ему князь.

- Только и всего? Какая малость! Есть о чем горевать,— засмеялась Вака-химэ.

На рассвете вышла она на берег моря и хлопнула в ладоши. И тут - о чудо! - вышли из морской пучины длинной чередой пятьсот коней. Каждый несет на спине два мешка риса.

Кинскэ, радостный, явился к князю.

- Как вы повелели, перед вашим дворцом нагромоздил я горой тысячу мешков риса. Соизвольте принять.

- Что ж, прекрасно. Принимаю твой дар. Но откуда эта девушка могла добыть столько риса? Надо с ней быть настороже, - покачал головой князь. И, немного подумав, сказал:

- Теперь, Кинскэ, выполни другую работу. Достань мне три диковины: одна зовется “пии-пии”, другая “дон-дон”, а третья “эй-са”. А не достанешь, простись со своей красавицей.

Бедный Кинскэ пришел домой, убитый горем. Услышала Вака-химэ, какую задачу задал князь, и улыбнулась:

- Не тревожься, дело легкое.

Вышла она на берег моря и хлопнула в ладоши. Поднялась на зов дочери из пучины моря сама Ото-химэ и вручила девушке три маленьких ларчика.

- Вот слушай,- молвила Вака-химэ мальчику.- Это ларчик “пии-пии”, а вон тот ларчик “дон-дон”, третий ларчик — “эй-са”. Иди же к князю и не бойся ничего.

Кинскэ побежал к князю, не помня себя от радости.

- Ваша милость, я принес три диковины,— распростерся он в земном поклоне.

- О, так давай же сюда “пии-пии”! - поторопил его князь.

- Прошу взглянуть,- отворил Кинскэ первый ларчик.

И вдруг из него стали вереницей выходить карлики.

Сотни, тысячи карликов, и все дуют в маленькие флейты:

пии-пии.

- Хм. Великолепно! А теперь покажи “дон-дон”.

Кинскэ открыл второй ларчик. И оттуда тоже вышли сотни, тысячи карликов. Бьют в маленькие барабаны: дон-дон, дон-дон, дон-дон!

Все карлики, и флейтисты, и барабанщики, построились в одну шеренгу, идут вокруг княжеского дворца: пии-пии, дон-дон.

- Хм. Вот это диво так диво! Зрелище на редкость. Ну, а теперь покажи третью диковину “эй-са”!

- Повинуюсь.

Кинскэ открыл третий ларчик.

И вдруг оттуда выскочили карлики-самураи в доспехах и шлемах, с копьями и мечами. С воинственными криками “эй-са! эй-са!” бросились они на князя и его кэраев.

Князь обомлел от страха.

- Нет, нет, пусть опять спрячутся в ларчик! Послушай, Кинскэ. Ты не сам добыл три диковины, девушка помогала тебе. Она разгадала мои уловки. Страшной силой одарена эта красавица. Чтобы искупить свою вину, я щедро одарю вас. Завтра явитесь ко мне вдвоем.

Наутро Кинскэ с Вака-химэ предстали перед князем.

- Добро пожаловать, - молвил князь. - Мне стыдно, что я прибегал к хитрости. Но, девушка, я хочу задать тебе один вопрос.

- Что же ты хочешь узнать, князь? - спросила Вака-химэ.

- Поведай мне, кто ты такая? Откуда пришла? Сдается мне, ты не нашей человеческой породы.

- Хорошо, открою всю правду. Но раньше дозволь и мне обратиться к тебе с просьбой, - ответила Вака-химэ -

- Согласен, говори.

- Князь, я слышала, что нет у тебя сына. Назначь своим наследником Кинскэ. Тогда будешь спокойно править княжеством.

Князя не надо было просить второй раз.

- Я и сам об этом подумывал. Не надо меня уговаривать, я сердечно рад.

- Благодарю тебя. Узнай же, кто я. Я из дворца дракона, матушка моя Ото-химэ. Это по ее приказу помогала я Кинскэ: жаль нам стало добросердечного мальчика. Тысячу мешков риса, ларчики “пии-пии”, “дон-дон”, “эй-са” прислала моя матушка. Морские сокровища не в пример драгоценнее земных. Прощайте, я возвращаюсь во дворец дракона, а вам препоручаю заботу о Кинскэ. Если нужно, всегда помогу.

Князь несколько раз склонил голову в знак согласия, и успокоенная Вака-химэ покинула княжеский замок.

С тех пор, только возникали в княжестве смущение и тревога, Кинскэ обращался за добрым советом к Вака-химэ. Смотришь, все и уладится.

В свое время Кинскэ стал мудрым князем и успешно правил страной."