%D0%93%D0%B5%D1%80%D0%BE%D0%B8%20%D0%A8%D1%83%D0%BC%D0%B5%D1%80%D0%B0

"Древнее царское достоинство героического времени мало-помалу исчезло во всех греческих государствах на родине и в колониях, за исключением Спарты, устройство которой, впрочем, едва ли можно назвать монархическим; место господства царей заняло везде господство дворянства—везде появились аристократические республики. Всякое господство дворянства, по свидетельству истории, тяжело и жестоко, несправедливо и насильственно: этими качествами отличалось и господство аристократии в городах Греции. Оно необходимо должно было вызвать со временем в угнетенных классах недовольство и вражду. В продолжение VII и VI вв. до Р. X., когда подавленное городское население благодаря своей деятельности в торговле и ремеслах достигло уже благосостояния, образования и самосознания и, представляя многочисленный класс, начало чувствовать свою важность и силу относительно аристократии,— по-чти везде господство дворянства падает перед силой народа; но за этим не наступало сейчас господство народа, демократическое правление, а некоторые предприимчивые и честолюбивые люди из народа или дворянства, бывшие вожаками в борьбе за интересы народа, после низвержения аристократического правления захватили власть в свои руки и основали тиранические правления. Тиранном греки называли человека, присвоившего себе самодержавную власть в республике.

Сикион, у низовьев Азопа, близ Коринфского залива, завоеван был из Аргоса дорическими воинами, которые образовали в нем, как во всех дорических государствах Пелопоннеса, господствующий класс; однако прочему древне ионическому населению удалось присоединиться к трем дорическим коленам (филам) —гиллам, диманам, и памфилам, как четвертое колено, под названием эгиалов (прибрежных жителей) и получить известное государственное значение. Ионийцы—природные моряки, и население Сикиона всегда было известно как деятельное и промышленное- благодаря мореплаванию, торговле и промышленности оно достигло цветущего благосостояния и стало требовать от господствующего класса, дорийцев, полного участия в управлении общественными делами. Из среды этого ионического населения поднялся один род, который низвергнул во главе народной партии господство аристократов и присвоил себе тираническое господство, которое, как утверждают, продолжалось 100 лет, следовательно, дольше, чем в каком-нибудь другом греческом государстве. Первым основателем этого господства был Орфагор, повар, как, по крайней мере, утверждает противная партия, около 676 г. до Р. X. Между его преемниками, которые все отличались богатством и роскошью, любовью к искусству и щедростью, самым замечательным был Клисфен (600—560).

Клисфен достиг власти насилием и восстанием против собственного семейства. Он побудил своего младшего брата Исодима к тому, чтобы он в отмщение за нанесенную ему тяжкую обиду умертвил своего старшего брата Мирона, в руках которого находилась тирания, и когда Исодим убил Мирона, то Клисфен выгнал его из страны как злодея и забрал в свои руки господство. Во главе государства Клисфен оказался мудрым и щедрым тиранном; всеми силами он старался споспешествовать благосостоянию своих подданных и поднять силу и могущество Сикиона.

Род Орфагоридов возвысился в Сикионе благодари доверию и привязанности к себе эгиалов, к которы:л принадлежал и этот род, и своему стремлению подавить дорическое население. В этом направлении Клисфен действовал с большой последовательностью и энергией. Он сделал эгиалов привилегированным классом и дал им название “архелаи”, т. е. первые народа; напротив того, три дорические колена, которые в своей гордой неподвижности значительно упали и обеднели сравнительно с подвижными и деятельными ионийцами, получили совершенно подчиненное положение, потеряли свои древние родовые названия, которые заменены были другими, заимствованными от низких животных, а именно: иаты, онеаты и хиреаты, т. е. свинки, ослята и поросята. Их попытку к возмущению Клисфен подавил вооруженно” силой.

С тех пор как Сикион занят был дорийцами из Аргоса он принадлежал к союзу Аргоса, от которого находился в известной зависимости. Предшественники Клисфена, вероятно, уже старались по возможности ослабить этот союз; но Клисфен окончательно разорвал всякую связь с дорическим Аргосом и выступил его решительным врагом. Он старался уничтожить среди сикионцев все воспоминания прежнего союза с Аргосом. Мифический царь Адраст был царем не только Аргоса, но и Сикиона; он водил сикионцев вместе с аргосскими героями против Фив и чествовался как герой в Сикионе и Аргосе. Клисфен решился уничтожить в Сикионе служение этому аргосскому царю, который, по преданию, наследовал с материнской стороны и господство в Сикионе; он послал в Дельфы получить на это согласие оракула. Но оракул, благосклонный к дорийцам и находившийся под их влиянием, ответил: “Адраст—царь сикионцев, ты—негодяй”. Тем не менее Клисфен выполнил свое намерение; хитростью он заставил Адраста добровольно удалиться из Сикиона. По поверью греков, герой действительно находился там, где он почитался. Клисфен отправил посольство к фиванцам, прося позволения ввести их героя Меланиппа в Сикнон и учредить ему здесь служение. Между тем Меланипп, сын Астака, более других отличился в защите Фив против войска Лдраста, которому он нанес огромный урон уничтожением его лучших воинов и ближайших родственников; он таким образом считался самым злым врагом Адраста. Поэтому когда Клисфен ввел этого антинародного героя в Сикион и указал ему освященное место в правительственном доме (притании), то Адраст удалился, и семейства, отправлявшие до тех пор служение этому герою, выселились из Сикиона. Меланиппу с тех пор стали совершать ежегодные жертвоприношения, которые прежде совершались Адрасту, а трагические хоры, которые всегда воспевали на площади Сикиона у алтаря Адраста его деяния и страдания, посвящены были Дионису, богу сельского населения Сикиона, которого дорические воины мало почитали. Клисфен запретил в Сикионе и публичное произношение Гомеровых стихотворений, потому что в них особенно прославлялись Аргосская земля и аргосскне герои.

Хотя Клисфен при вопросе об удалении Адраста получил от дельфийского оракула самый неприятный ответ, однако он после оказал ему важную услугу, конечно, только из собственного интереса. Дельфы, священное место оракула Аполлона, представляли жреческое государство; его свобода и независимость обеспечивались не столько собственной силой, сколько его святостью и покровительством других греческих государств; его процветание и благосостояние основывались преимущественно на свободе и безопасности путей, по которым почитатели и вопросители Аполлона отправлялись к нему со всех стран Греции, сушей и водой. Между тем древний торговый город Криса, у Крисейского залива, с его гаванью Киррой, откуда пробирались в Дельфы через долину Плиста, завидуя богатым и гордым Дельфам, обложил пошлиной гавань и дорогу, чтобы обирать таким образом многочисленных богомольцев. Это было безбожное нарушение мира, установленного для дорог в Дельфы, которое не должно было оставаться без наказания. Прежде, когда дорическое племя жило еще у Парнаса, близ Дельф, оно преимущественно и заботилось об охране этого священного места; но с тех пор как оно поселилось в Пелопоннесе, разделенное на различные государства, Спарта, правда, поддерживала свои связи с дельфийским святилищем, но по отдаленности своего положения это племя не могло уже энергично защищать его. Клисфен воспользовался этим случаем, чтобы доставить ионическому племени, к которому принадлежали и сикионцы, честь покровительства над народным святилищем греков, чтобы возвысить таким образом блеск и могущество Сикиона. Он соединился с ионическими Афинами, делами которого управлял тогда дальновидный Солон, и вместе с Солоном получил в совете амфиктионов—собрании представителей греческих народов, соединившихся для защиты дельфийского святилища — разрешение наказать вооруженной силой крисеян и кирреян.

Эта так называемая первая священная война предпринята была Афинами и Сикионом, к которым присоединились и фессалийцы, под начальством Скопада Еврилоха. Клисфен разделял с Еврилохом командование в этой войне. Криса была побеждена, но какая участь ее постигла — неизвестно. Кирра с ее высокими обводными стенами оказывала продолжительное, упорное сопротивление. Но Клисфен со своим флотом отрезал ей сообщение с морем и наконец, после многолетней войны, победил этот город. Это случилось на 3-м году XVII Олимпиады, в 590 г. до Р. X. Город был разрушен, и вся окружающая его равнина посвящена дельфийскому богу, владения которого таким образом были расширены до моря; земля, покрывшая себя святотатством, осталась невспаханной и незасеянной. В память этой победы Клисфен выстроил из добычи великолепную мраморную колоннаду на площади Сикиона; десятая часть всей добычи, по решению союзников, была употреблена на расширение Пифийских игр в Дельфах, придания им большего блеска. До тех пор эти игры праздновались каждые 8 лет, и состязания ограничивались музыкой и поэзией; но по побежден ни Кирры их стали праздновать каждые 4 года, подобно Олимпийским играм, и к существовавшим уже состязаниям присоединили гимнастические игры и соревнования колесниц. Сам Клисфен на квадриге выиграл приз на втором празднестве.

Этим счастливым успехом своего оружия в служении национальному богу Клисфен снискал не только глубокое уважение греков, но и их благодарность, Имя его стало' одним из самых блестящих в Греции. Могущественный и уважаемый глава цветущего государства, обладающий огромными богатствами, благодаря которым он мог оказывать самое широкое гостеприимство и выказывать великолепную роскошь прч своем дворе и на больших празднествах богов, Клисфен был счастливым повелителем, дружбы которого ревностно искали самые благородные дома Греции. Одного только недоставало Клисфену: он не имел сына. Зато во дворце расцветала его дочь Агариста, наследница богатств, если не его трона. Отдать ее замуж за лучшего из греков было сокровенным желанием Клисфена. Поэтому после победы на Олимпийских играх он, как рассказывает Геродот, возвестил через глашатаев, что кто из эллинов желает стать зятем Клисфен а, тот должен явиться в продолжение 60-ти дней во дворец в Сикионе, и что он примет свое решение через год после 60-го дня. В продолжение этого года Клисфен надеялся в ежедневном общении с соискателями руки его дочери найти самого достойного.

Из всех городов, имевших связи с Сикионом, явились самые благородные юноши во дворец Клисфена. Из Сибариса в Нижней Италии, который находился тогда в самом расцвете, явился Сминдирид, сын Ип-пократа, с блестящей свитой; из Сириса в Нижней Италии явился Дамас, сын мудрого Амириса; из Эпи-дамна у Ионического залива (Адриатического моря) явился Амфимнест, из Этолии—Малес. Из Пелопон-неса явились: аргивянин Леокид, сын знаменитого властителя Федона, элеец Ономаст, аркадцы Амиант и Лафан, сын знаменитого по своему гостеприимству Евфориона. Евфорион, как рассказывали в Аркадии, угощал у себя раз Диоскуров, и с тех пор его дом был открыт для всех. Афины послали двух превосходных юношей, Иппоклида, сына Тисандра, родственника царствовавших в Коринфе Кипселидов, и Мегакла, сына Алкмеона, из знаменитой богатой фамилии Алкмеон и дов. Его отец, Алкмеон, приобрел себе дружбу и благодарность лидийского царя Креза, оказав помощь послам Креза к дельфийскому оракулу. Крез пригласил Алкмеона к себе в Сарды и подарил ему столько золота, сколько он мог вынести на своих плечах из его сокровищницы. Отсюда, как утверждали, происходило огромное богатство Алкмеон идов. Кроме того, между соискателями упоминаются еще Лисаний из Эретрии, Скопад Диакторид из Фессалии, Алкон из страны Молоссов.

Клисфен распрашивал каждого из соискателей о его отечестве и роде и целый год удерживал всех их при своем дворце. В ежедневном общении он испытывал их характеры, нравы и образование; он сидел с ними вместе с за трапезой и сопровождал в палестру (гимнастическую школу). Он нашел, что оба афинские юноши превосходят всех других по уму и тонкости нравов; но Иппоклида он предпочитал Мегаклу, по его красоте и ловкости, равно как и по его родству с властителями Коринфа.

В день решения Клисфен принес в жертву 100 быков (гекатомба) и, кроме искателей руки его дочери, пригласил на празднество всех сикионцев. Во время пиршества юноши со всей ловкостью наперебой старались в серьезной и шуточной речи приобрести себе рас. положение Клисфена; но всех превзошел тут Иппо. клид. Уверенный в своей победе, он предался самому веселому расположению духа. После того как вшщ мало-помалу оказало на него свое действие, он велел флейтисту играть танец,—и он танцевал хорошо и был очень доволен собой. Клисфену не нравилась вся эта история, но он не показал этого. После некоторого времени Иппоклид велел принести стол, вспрыгнул на него и танцевал то лаконские, то аттические танцы; наконец, он стал на голову и ногами делал движения в воздухе. Тогда Клисфен не удержался более и с негодованием воскликнул: “О сын Тнсандра, ты про. танцевал свою женитьбу!” Легкомысленный юноша ответил на это: “Иппоклиду это все равно”. С тех пор это выражение вошло в поговорку.

Тогда Клисфен обратился к искателям руки его дочери со следующими словами: “Вы, искатели руки моей дочери, я всех вас глубоко уважаю, и, если бы возможно было, я хотел бы каждого из вас иметь своим зятем; но так как одну девицу нельзя отдать всем, то я дарю каждому из вас, который должен отказаться от руки моей дочери, по таланту серебра, в благодарность за оказанную мне честь искания руки моей дочери; но сыну Алкмеона, Мегаклу, и отдаю в жены свою дочь Агарпсту”. От брака Мегакла и Агаристы происходил афинянин Клисфен, который, следуя духу своего деда, уничтожил навсегда в Афинах господство аристократии и основал там навсегда демократическое правление. Другой сын от этого брака был Иппократ, дочь которого, Агариста, была матерью великого Перикла.

Мы не знаем, имел ли Клисфен в виду, чтобы его зять был и его наследником в господстве над Сикионом; мы знаем только, что Мегакл не правил Сикио-ном. Некоторые историки полагают, что Клисфен был низвергнут спартанцами,— но об этом нет прямых свидетельств; по Плутарху, тиранн, низвергнутый в Сикионе спартанцами, назывался Эсхином. Спарта оставила путь завоеваний; вместо того чтобы быть единственным, она предпочла быть первым государством Пелопоннеса; мирными договорами она основала Пелопоннесский союз, могучим главой которого она была.
В то время как Спарта еще слишком занята была внутренними делами, в разных государствах Пелопоннеса возникли тирании, основанные на народных элементах, враждебных дорийцам; но как только Спарта устроилась внутри настолько, чтобы обратить свои силы вовне, то главным ее стремлением в продолжение VI в. до Р. X. было уничтожение тираний, которые большей частью сильно извратились и были ненавистны народу, не только в Пелопоннесе, но во всех государствах, на которых она имела влияние. Это Спарте вполне удалось, и она приобрела такое могущество, что во времена, непосредственно предшествовавшие Персидским войнам, она во главе соединенных пелопоннесцев была первым государством Греции."