%D0%93%D0%B5%D1%80%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%BE-%D1%81%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5%20%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D1%8B

"Жил человек по имени Лютинг. Его двор назывался Самов Двор. Он был женат на Стейнвёр, дочери Сигфуса, сестре Траина, Лютинг был высок ростом, силен, богат и крут нравом.

Однажды случилось, что у Лютинга на Самовом Дворе были гости: он пригласил к себе Хескульда и сыновей Сигфуса, и они все приехали. Еще там были Грани, сын Гуннара, Гуннар, сын Ламби, и Ламби, сын Сигурда.

У Хескульда, сына Ньяля, и его матери был двор Холм, и он всегда ездил туда с Бсргторова Пригорка через Самов Двор. У Хескульда был сын по имени Амунди. Он родился слепым, но был высок ростом и силен, У Лютинга было два брата. Одного звали Халльстейн, другого - Халльгрим. Они всегда и везде затевали ссоры и постоянно жили у своего брата, потому что никто больше не мог с ними ладить,

Однажды Лютинг был на дворе, но время от времени заходил в дом. Только он вошел у дом, как следом со двора вошла женщина, Она сказала:

- Жаль, что вы не видели, как сейчас через двор проехала одна важная птица.

- О какой это важной птице, - спросил Лютинг, - ты говоришь?

- Хёскульд, сын Ньяля, проехал через двор, - сказала она.

Лютинг сказал:

- Он часто проезжает через наш двор, и мне это не очень нравится. Поезжай-ка, Хёскульд, со мной, если хочешь отомстить за своего отца и убить Хескульда, сына Ньяля.

- Не хочу я этого, - сказал Хёскульд, годи Белого Мыса, - я отплатил бы тогда Ньялю, моему воспитателю, черной неблагодарностью. Пусть твое приглашение принесет тебе несчастье!

Он выскочил из-за стола, велел подвести своих лошадей и поехал домой.

Тогда Лютинг сказал Грани, сыну Гуннара:

- Ты был при том, как убили Траина, и помнишь убийство, и ты также, Гуннар, сын Ламби, и ты, Ламби, сын Сигурда. Я предлагаю, чтобы мы сегодня же вечером напали на него и убили.

- Нет, - сказал Грани, - я не пойду против сыновей Ньяля и не нарушу договора, который был заключен при посредничестве достойных людей.

То же самое сказали и сыновья Сигфуса, и все другие, и они решили уехать. Когда они уехали, Лютинг сказал:

- Все знают, что я не получил никакой виры за своего шурина Траина. И я не примирюсь с тем, что он не отомщен.

Он велел обоим своим братьям и трем работникам поехать с ним. Они пустились по дороге, по которой должен был ехать Хёскульд, и стали поджидать его в засаде, к северу от двора, в одной лощине. Они ждали до вечера. Наконец Хёскульд подъехал к ним. Они выскочили с оружием в руках и набросились на пего. Хёскульд защищался так смело, что им никак было не одолеть его. Он ранил Лютинга в руку и убил двоих из его людей, но в конце концов его убили. Они нанесли Хёскульду шестнадцать ран, но голову ему не отрубили. Затем они поехали в леса, к востоку от Кривой Реки, и спрятались там.

В этот же вечер пастух Хродню нашел Хёскульда мертвым, поехал домой и сказал Хродню об убийстве ее сына. Она сказала:

- Не может быть, что его нет в живых. Разве голова отрублена?

- Нет, - сказал он.

- Поверю лишь, если сама увижу, - сказала она, - приведи мою лошадь и повозку.

Он так и сделал и собрал все, что было нужно в дорогу, и затем они поехали туда, где лежал Хёскульд. Она осмотрела его раны и сказала:

- Я так и думала: он еще жив, а Ньяль может лечить рапы и потяжелее этих.

Они взяли тело, положили его па повозку и поехали к Бергторову Пригорку. Там они внесли Хёскульда в овчарню и посадили, прислонив к степс. Затем оба пошли к дому и постучали в дверь. На стук вышел работник, и Хродню прошла мимо пего прямо в каморку, где спал Ньяль. Она спросила, не спит ли он. Он сказал, что спал, но сейчас проснулся, и спросил:

- Зачем ты пришла так рано?

Хродню сказала:

- Вставай с постели, оставь мою соперницу и выйди на двор. Пусть выйдет и она, и твои сыновья.

Они встали и вышли из дома. Скарпхедин сказал:

- Возьмем с собой оружие.

Ньяль ничего на это не сказал, и они вернулись в дом и вышли с оружием. Хродню шла впереди и привела их к овчарне. Она вошла внутрь и попросила их пройти за пей. Она подняла светильник и сказала:

- Вот твой сын Хёскульд, Ньяль! Он весь изранен, и ему нужна помощь.

Ньяль сказал:

-- Признаки смерти вижу я па его лице, а не признаки жизни. Почему ты не закрыла ему ноздри?

- Я хотела, чтобы это сделал Скарпхедин, - сказала она,

Скарпхедин подошел к Хёскульду и закрыл ему ноздри. Затем он спросил отца:

- Кто, по-твоему, убил его?

Ньяль ответил:

- Наверно, его убили Лютинг из Самова Двора и его братья.

Хродню сказала:

- Я поручаю тебе, Скарпхедин, отомстить за брата, и я жду, что хотя он и не рожден в браке, ты поступишь как должно и отдашь этому все силы.

Бергтора сказала:

- Странные вы люди! Убиваете людей, когда у вас на то нет причин, а сейчас будете жевать жвачку, пока дело так ничем и не кончится: ведь эта весть сейчас же дойдет до Хёскульда, годи Белого Мыса, он предложит вам виру и помириться, и вам придется согласиться. Если вы вообще хотите действовать, то действуйте сейчас же.

Скарпхедин сказал:

- Вот и мать подстрекает нас законным подстрекательством.

И они выбежали из овчарни. Хродню пошла домой с Ньялем и осталась там на ночь."