Германо-скандинавские мифы

"Асгрим и его спутники пошли к землянке Торкеля. Асгрим сказал своим спутникам:

- Это землянка Торкеля Дерзкого, могучего воина, и нам было бы очень важно заручиться его поддержкой. Нам надо держаться здесь осторожно, потому что он человек своевольный и крутой. Я хочу попросить тебя, Скарпхедин, чтобы ты не вмешивался в наш разговор.

Скарпхедин усмехнулся в ответ. На нем был синий плащ и полосатые синие штаны, а на ногах высокие черные сапоги. Пояс у него был серебряный, а в руках он держал секиру, которой убил Траина и которую называл Великанша Битвы, и небольшой щит. Голова у него была повязана шелковой лентой, украшенной золотом, а волосы зачесаны за уши. Вид у него был на редкость воинственный, и вес, даже те, кто его никогда не видел, узнавали его. Он шел, не опережая других и не отставая. Они вошли внутрь землянки. Торкель сидел посредине скамьи, а его люди по обе стороны от него. Асгрим поздоровался с ним, и Торкель учтиво ответил ему. Асгрим сказал:

- Мы пришли сюда просить у тебя поддержки в нашей тяжбе.

Торкель сказал:

- На что вам моя поддержка, раз вы уже ходили к Гудмунду? Он вам, верно, обещал поддержку?

- Нет, его поддержкой мы не заручились, - сказал Асгрим.

Торкель сказал:

- Видно, ваше дело показалось Гудмунду неправым. Да так оно и есть, потому что хуже того, что вы сделали, никто еще никогда не делал. И я знаю, что привело тебя сюда: ты решил, что я не так щепетилен, как Гудмунд, и поддержу неправое дело.

Асгрим промолчал, видя, что дела их плохи.

Торкель сказал:

- Кто этот высокий и зловещий человек с резкими чертами лица, что зашел пятым, а сам бледен и, судя по его виду, неудачлив и злобен?

Скарпхедин сказал:

- Меня зовут Скарпхедином, и нечего тебе поносить меня ни с того ни с сего обидными словами. Ведь со мной никогда не случалось, чтобы я притеснял своего отца и дрался с ним, как ты со своим. И ты ведь мало ездил на тинг и мало занимался делами тинга. Тебе, видно, сподручнее варить сыры с горсткой домочадцев у себя на дворе на Секирной Реке. Выковыряй-ка лучше у себя из зубов кусок кобыльей задницы, которую ты сожрал перед тем, как ехать на тинг, - еще твой пастух увидел это и удивился, как это ты можешь делать такие гнусности.

Торкель вскочил в сильном гневе, схватил меч и сказал:

- Этот меч я добыл в Швеции, убив одного могучего воина. После этого я убил им множество народу. И когда я доберусь до тебя, то проткну тебя за эти поносные речи.

Скарпхедин стоял, подняв секиру. Он усмехнулся и сказал:

- Эту секиру я держал в руке, когда прыгнул на двенадцать локтей через Лесную Реку и убил Траина, сына Сигфуса. Там стояло восемь человек, по ни один ничего не мог мне сделать. Еще не бывало случая, чтобы я промахнулся, нанося этой секирой удар по врагу.

Он оттолкнул братьев и зятя Кари и подошел к Торкелю. Он сказал:

- Выбирай, Торкель Дерзкий! Либо спрячь меч в ножны и садись на место, либо я хвачу тебя секирой по голове и раскрою ее до плеч.

Тут Торкель сел на место и спрятал меч в ножны. Такого с ним никогда не бывало ни до этого, ни после. Асгрим со своими спутниками вышли из землянки.

Скарпхедин сказал:

- Куда пойдем теперь?

Асгрим ответил:

- Домой, к себе в землянку!

- Вот мы идем, устав просить, к себе домой! - сказал Скарпхедин.

Асгрим повернулся к нему и сказал:

- Частенько ты был резковат на язык, но на этот раз, мне кажется, Торкелю досталось от тебя поделом.

И они пошли домой, к своей землянке, и подробно рассказали Ньялю обо всем. Он сказал;

- Будь что будет, раз уж так суждено. Гудмунд Могучий узнал, что произошло между Скарпхедином и Торкелем, и сказал так:

- Вы, верно, знаете, что случилось со мной и людьми со Светлого Озера. Но я не понес от них такого посрамления, какое понес Торкель от Скарпхедина. И это очень хорошо.

Потом Гудмунд сказал Эйнару с Поперечной Реки, своему брату:

- Возьми всех моих людей, поезжай и поддержи сыновей Ньяля, когда начнется суд. А если им понадобятся люди и на следующее лето, то я сам помогу им.

Эйнар согласился и велел передать это Асгриму. Асгрим сказал:

- Немного у нас таких благородных людей, как Гудмунд! И рассказал потом об этом Ньялю."