%D0%93%D0%B5%D1%80%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D0%BE-%D1%81%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5%20%D0%BB%D0%B5%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D1%8B

"Флоси позвал всех своих людей в Ущелье Сходок и сам пошел туда. И вот там собрались все его люди. Всего их было сто человек. Флоси сказал сыновьям Сигфуса:

- Как бы я мог помочь вам, чтобы вы были довольны?

Гуннар, сын Ламби, сказал:

- Мы не будем довольны, пока не будут убиты все братья, сыновья Ньяля.

Флоси сказал:

- Я хочу пообещать сыновьям Сигфуса, что не отступлюсь, пока кто-нибудь из нас - либо мы, либо они - не склонится перед другим. А еще я хочу знать, если ли здесь кто-нибудь, кто не хочет быть заодно с нами в этом деле.

Но все сказали, что хотят. Флоси сказал:

- Пусть теперь каждый подойдет ко мне и поклянется, что не отступится.

Все подошли к Флоси и поклялись ему. Флоси сказал:

- Подадим руки в знак того, что тот, кто отступится от этого дела, лишится имущества и жизни.

Вот кто из знатных людей был с Флоси: Коль, сын Торстей-на Пузатого, племянник Халля с Побережья; Хроальд, сын Эцура с Широкой Реки; Эцур, сын Энунда Карман на Спине; Торстейн Красивый, сын Гейрлейва; Глум, сын Хильдира; Модольв, сын Кетиля; Торир, сын Торда Злого из Муравьиного Междуречья; братья Флоси - Кольбейн и Эгиль; Кетиль, сын Сигфуса, и его братья Мёрд, Торкель и Ламби; Грани, сын Гуннара; Гуннар, сын Ламби, и его брат Сигурд; Ингьяльд с Ключей; Хроар, сын Хамунда.

Флоси сказал сыновьям Сигфуса:

- Выберите себе вождя, который, по-вашему, всего лучше подходит для этого, потому что во главе всего этого дела должен стоять один человек.

Кетиль из Леса ответил:

- Если выбирать нам, мне и моим братьям, то мы бы не задумываясь решили, что выбор должен пасть на тебя. Рода ты знатного, и человек ты большой, ты непреклонен и мудр. Нам думается, что ты ради нас возьмешься за это дело.

Флоси сказал:

- Пожалуй, что я соглашусь на вашу просьбу, Я вам сейчас же скажу, что нам надо сначала делать. Советую, чтобы каждый из вас с тинга поехал к себе домой и присмотрел летом за хозяйством, пока на лугах убирают сено. Я тоже поеду домой и пробуду лето дома. Но в воскресенье, когда до начала зимы останется восемь недель, я велю, чтобы мне дома отслужили обедню, а потом поеду на запад через Пески Гагарьей Горы. У каждого из нас должно быть с собой по два коня. Я не возьму с собой никого, кроме тех, кто дал мне сейчас клятву, потому что народу у нас достаточно, если нас столько и останется. Я проеду все воскресенье и всю ночь, и на второй вечер недели я буду на Гряде Треугольной Горы, примерно в первой половине вечера. Вы все, кто дал клятву, тоже будете там в это время. Если кто-нибудь из тех, кто дал клятву, не приедет, то это, если нам ничто не помешает, будет стоить ему жизни.

Кетиль сказал:

- Как это может быть, чтобы ты выехал из дому в воскресенье, а на второй день недели приехал на Гряду Треугольной Горы?

Флоси ответил:

- Я выеду из Междуречья Реки Скафты и поеду севернее Ледника Островных Гор и оттуда вниз, в Землю Богов, Это может удаться, если я буду ехать быстро. Я расскажу вам о моем замысле: когда мы соберемся там, мы все поедем к Бергторову Пригорку и пойдем па сыновей Ньяля огнем и мечом. Мы не уедем оттуда, пока хоть один из них останется в живых. Держите этот уговор в тайне, потому что от этого зависит жизнь всех нас. А теперь пусть нам приведут наших коней, и поедем по домам.

Они разошлись по свои землянкам. После этого Флоси велел оседлать своего коня, и все поехали по домам, никого не ожидая. Флоси не хотел встречаться со своим тестем Халлем, потому что он был уверен, что тот станет отговаривать его от всяких злых умыслов.

Ньяль с сыновьями поехал с тинга домой, и они все пробыли лето дома. Ньяль спросил Кари, собирается ли он съездить на восток, в свой двор Проливные Островки. Кари ответил:

- Я не поеду на восток, потому что у меня с вами должна быть одна судьба.

Ньяль поблагодарил его и сказал, что ждал от него этого. На дворе всегда было вместе с работниками около трех десятков мужчин, способных носить оружие.

Однажды случилось, что Хродню, дочь Хёскульда, приехала в Ключи. Ее брат Ингьяльд встретил ее приветливо. Она не ответила на приветствие, а попросила выйти с ней. Ингьяльд послушался и вышел с ней, и они оба отошли от двора. Тут она схватила его за руку, и они сели. Она спросила:

- Правда ли, что ты поклялся напасть на Ньяля и убить его и его сыновей?

- Он ответил:

- Правда.

- Нет на свете человека подлее тебя, - говорит она, - ведь Ньяль три раза спасал тебя от объявления вне закона.

- Теперь уж ничего не поделаешь, - говорит он, - я поплачусь жизнью, если не сдержу клятвы.

- Нет, это не так, - говорит она. - Ты останешься в живых и будешь считаться честным человеком, если ты не предашь того, кому больше всего обязан.

Тут она вынула из котомки полотняную шапку, всю в крови и дырах, и сказала:

- Эта шапка была на голове у Хескульда, сына Ньяля, когда они убили его. Пристало ли тебе быть на стороне тех, кто против Ньяля?

Он ответил:

- Хорошо. Будь что будет, я не пойду против Ньяля. Но я знаю, что они отплатят мне за это.

Она сказала:

- Ты бы оказал большую услугу Ньялю и его сыновьям, если бы рассказал ему обо всем этом замысле.

- Этого я не сделаю, - говорит Ингьяльд, - потому что я буду самым последним человеком, если открою, что они мне доверили. Но отступиться от их дела - поступок мужественный, так как я знаю, что они будут за это мстить. А ты скажи Ньялю и его сыновьям, чтобы они все это лето были начеку и всегда имели при себе много народу. Это будет разумным советом.

После этого она отправилась на Бергторов Пригорок и рассказала Ньялю об их разговоре. Ньяль поблагодарил ее и сказал, что она хорошо сделала:

- Ведь если бы он пошел против меня, то он поступил бы подлее их всех.

После этого она пошла домой, а Ньяль рассказал все сыновьям.

На Бергторовом Пригорке жила старуха по имени Сеунн. Она многое знала и была ясновидящей. Но она была очень стара, и сыновья Ньяля называли ее дурочкой, потому что она много болтала. Однако многое из того, что она говорила, сбывалось.

Однажды она схватила палку и зашла за дом, где стоял стог сена. Она стала бить стог палкой и проклинать его, приговаривая, что он принесет несчастье. Скарпхедин рассмеялся и спросил, за что это она так рассердилась на стог. Старуха сказала:

- Этот стог подожгут, когда будут сжигать Ньяля и мою воспитанницу Бергтору. Бросьте его в воду или сожгите его побыстрее.

- Не станем мы этого делать, - сказал Скарпхедин, - потому что если уж нам суждено сгореть, то найдется чем поджечь наш дом, даже если стога и не будет.

Старуха все лето болтала о том, что стог надо убрать, но этого так и не сделали."